Проняло. Не всех и не сразу — но
через час план будущего сражения был намечен, с одним лишь
исправлением. На передней телеге будет не пять стрельцов, а три
стрельца, пан Янек и Пётр. Они — первые бойцы, и стреляют лучше, и
на саблях сильнейшие. На том и порешили.
На следующий день на привале все
сделали по несколько выстрелов из мушкетов, выявляя самых проворных
и метких. Отдача у этой ручной пушки была огромная — княжич себе
чуть ключицу не сломал. Оказалось, приклад надо не в плечо упирать,
а зажимать под мышкой. Приноровился, однако, быстро. Очень не
хватало, правда, мушки и целика — в будущем это нужно обязательно
исправить.
С самого утра третьего дня были
настороже — ждали засады. Пётр ехал на первой телеге, прикрытый
двумя корзинами. В борту был сделан небольшой заруб топором для
лучшей фиксации ствола мушкета. Рядом лежал второй, уже заряженный,
так, чтобы его было удобно подтянуть правой рукой. Утром их
засадный десяток немного потренировался побыстрее менять
разряженный мушкет на второй. Под левой рукой лежал взведённый
арбалет, а короткая стрела была воткнута в борт возка под правой
рукой. Они должны были успеть сделать три выстрела каждый. Пётр
слегка мандражировал. Именно не генерал-лейтенант воздушно
десантных войск, сотни раз бывавший в засадах, в том числе и в
таких, «на живца», а Петя Пожарский — тринадцатилетний пацан с
незнакомым оружием и первой настоящей схваткой не на жизнь, а на
смерть.
Началось, когда и ждать-то уже
перестали. Всё, как и намечалось. Треск падающего дерева, и из леса
вываливаются разбойники. Человек десять на лошадях, и следом целая
орава пеших.
— Целься в конных! — проорал Пётр и
поднёс тлеющий трут к полке.
Бабах! Залп был нестройный — у
кого-то мушкет выстрелил чуть раньше, у кого-то чуть позже, но
грохоту и дыму было предостаточно. Княжич подтянул второй мушкет,
проверил порох на полке и снова поднёс трут.
Бабах! Этот залп даже залпом назвать
было нельзя. Так, стреляли беглым огнём с двух передних телег.
Генерал нашарил арбалет, выдернул правой рукой стрелку из борта
телеги и трясущейся рукой водрузил её на ложе. Сквозь дым ни черта
не было видно — кто-то орал, кто-то выл, ржали перепуганные кони.
Полный Армагеддон. Наконец завесу чуть развеяло ветром, и Пётр
увидел набегающих казаков. Время было — он выбрал самого нарядного
и, прицелившись, пустил в того стрелу. Попал! Всё, отбросить
арбалет и спрыгнуть с телеги. Дым уже полностью снесло ветром.
Конных казаков выбили всех — лошади бегут в сторону леса, одна
бьётся в судорогах, достав копытом незадачливого ватажника. До
ближайшего пешего противника метра три. Кувырок под занесённую в
замахе руку и удар левым кулаком в промежность. Рывок в сторону,
саблей по голени второму, кувырок вперёд. Подняться. Всё — все
противники позади! Развернуться и оглядеться. С потягом по шее
ближайшему. Наши верховые в лихой сабельной атаке метрах в
пятидесяти — дело нескольких секунд. Прямо впереди Янек схватился
сразу с троими. Подбежать и от души рубануть по спине в зелёном
кафтане! Один тать стал поворачиваться, почуяв угрозу сзади — не
успел.