— Девять десятков с небольшим.
Было.
— Где база?
— Кто такой База? У нас такого нет.
Есть Бузов — так того атаман ещё с пятью десятками третьего дни
отправил монастырь женский Пречистой Девы Марии разграбить.
— Где сейчас сам Сокол?
— Тут в десяти верстах есть село
Мстера.
— Сколько сейчас с ним казаков?
— Десяток Семёна Пасынка и двое
ближников атамановых — Пётр Онищенко и Иван Битый.
— Чем занимаются?
— Чем им ещё заниматься! Девок
тискают и брагу хлещут, — по ответу было видно, что казачок и сам
бы не прочь присоединиться к атаману.
— Что за монастырь? Где он?
— На восходе, в двух днях пути.
Прознатчики донесли, что там серебра богато скопилось, и монашки
молодые есть.
— Сколько дорог подходит к
Мстере?
— Две. Одна сюда на тракт ведёт,
вторая — как раз на восход, в сторону монастыря и к озеру
Великое.
— Дозоры есть?
— Есть — на обоих дорогах по секрету
из двух казаков.
— Спасибо, — и княжич вогнал саблю
татю между рёбер — прямо в сердце.
Пырьев стоял рядом и его бил озноб.
Спокойно, хладнокровно этот щенок зарезал двух пленных. Узнал всё,
что нужно — и зарезал. А если он узнает, кто его травил — что он с
ним сделает?..
— Иван! — вывел Пырьева из ступора
голос Пожарского. — Возьми двух возчиков и пару стрельцов. Всех
убитых обыскать, раздеть донага и накидать кучей вдоль дороги.
Одежду и оружие — в первую телегу, которая одежда в крови —
отдельно. Если есть ещё живые — добить. Коли отыщете деньги или
драгоценности — принесёте мне. Нательные кресты — тоже.
— Да как же… християне ведь, —
попытался воспротивиться Иван.
Княжич ничего не ответил. Посмотрел
тяжело на Пырьева, развернулся и ушёл к пленным.
Событие одиннадцатое
Янек Заброжский словно пребывал во
сне. Когда после дуэли с племянником Ходкевича он сбежал к
московитам, жизнь его почти что и не поменялась. Он так же учил
молодёжь сабельному бою, бражничал — разве что вино из винограда,
ароматное и чуть кисловатое, заменилось на вино хлебное, вонючее и
бьющее в голову гораздо сильнее. Девок ещё, конечно, мял — только
весёлые паненки заменились гулящими русскими кабацкими шкурами,
потасканными и вечно пьяными. Ну, не в свите гетмана теперь — надо
привыкать. Поменялась жизнь десять минут назад. Янек не жалел, что
поддался сиюминутному желанию научиться новому, очень полезному
виду боя — «казачьим ухваткам». Ехать в Нижний Новгород? Что ж, оно
того стоит, да и от Ходкевича подальше — тот, по слухам, опять
подступил к Москве. На привале, когда княжич предложил устроить
засаду на татей, пан Заброжский сильно удивился. Он бы пустил
впереди повозок все два десятка стрельцов, его, Янека, и слугу
Марека, да ещё несколько возчиков переодел бы в стрелецкое платье и
смешал с воинами. Получился бы отряд в двадцать пять хорошо
вооружённых царёвых стрельцов, и разбойники вряд ли напали бы на
такой кусачий обоз.