- О чем задумался? - прервал мои размышления Черепанов.
- О гражданке, командир, - усмехнулся я, и сам спросил: - А ты,
отчего в отставку не выйдешь?
- Что мне там делать, Мечник? Я воин и кроме как воевать, ничего
не умею. Веришь или нет, а я когда одежду гражданскую одеваю, так
места себе найти не могу. Батальон - мой дом и здесь моя родная
стихия.
- Понятно, - протянул я. - Еременко при встрече что-нибудь
передать?
- Да, в общем-то, нет, - комбат пожал плечами. - Мы с ним по
рации частенько общаемся, а вскоре к Павловской телефонную линию
протянут, и совсем хорошо будет.
- Насчет Исмаила что-то слышно?
Майор нахмурился и ответил:
- Нет, ничего нового. Известно точно, что Гену Симакова в Грузии
именно он достал. А вот что с ним потом случилось, не известно. Его
искали и, между прочим, очень хорошо, но никто найти не смог. Как в
воду Исмаил канул и, наверное, для него это самый наилучший
вариант. Все же он не кого-то привалил, а старшего сына президента,
хоть и предателя, но все же родную кровь. Как Симаков-старший
отреагировал на это убийство, можно только догадываться, так что,
скорее всего, сидит сейчас наш камрад где-то высоко в горах, вот
пусть там и находится.
- Ясно, - я встал с кресла, в котором сидел. - Ну, пойду,
напоследок по лагерю пройдусь.
- Давай, - кивнул офицер, и вернулся к экрану своего
ноутбука.
Выйдя из штаба батальона, невысокого и приземистого кирпичного
домика на окраине станицы Павловской, я огляделся. Все как обычно.
В палаточном лагере, раскинутом вокруг нескольких улиц, военная
суета, хотя, большей части нашей бригады здесь нет, кто на Кавказе,
кто на Дону, а кто и вообще, непонятно где боевую задачу выполняет.
Однако два батальона всегда на месте и, как обычно, над плацем
разносится гневный голос майора Максимова, этого
человека-переростка, готовившего для бригады новых бойцов.
Эх! Хорошо-то как! Я полной грудью вдохнул осенний ветерок и
направился в сторону палатки, где находилась наша Вторая группа.
Воины у меня резкие и приходится постоянно за ними присматривать,
чтоб не залетели в какую-нибудь нехорошую передрягу. В этом месте я
нахожусь последние сутки, и совсем не хочется тратить это время на
спор с каким-нибудь бригадным офицером, у которого в станице на
вечерних танцах подругу увели, а потом в грызло сунули, чтоб не
пытался на солдата авторитетом и погонами давить.