И мне страшно даже представить, что все московские дела
пойдут по плохому сценарию и я оставлю её. Это не значит, что я просто свешу
лапки и перестану добиваться справедливости, но на это может уйти много
времени. Я должен подготовить её к такому раскладу. Но как же это сделать, если
я сам не готов?
Звонок в дверь вынуждает меня свернуть наш разговор. Если
это Мила, я просто выставлю её. Пусть возвращается в загородный дом. Мне не до
её нытья.
Но это не моя почти бывшая жена.
– Господин Мельченко? Подполковник Азаров, следственный
комитет. Вы задержаны по подозрению в убийстве гражданки Тимирязевой. Вы можете
сделать один звонок своему адвокату. Следуйте за мной.
Час от часу нелегче! Я подхватываю телефон, набирая
Воронцову, и коротко обрисовываю ситуацию.
А потом как в тумане проносится бесконечная череда
допросов, где я словно заведённая шарманка пою одну и ту же песенку: «Не
знаком. Не встречался. Не был». Сорок восемь часов в камере СИЗО,
неутешительный прогноз адвоката и неопровержимые улики: нож с моими отпечатками
в теле жертвы, частицы моих ДНК под её ногтями, отпечатки моих ботинок рядом с
местом преступления.
Виновен по всем статьям.
Подкуп тендерной комиссии – раз.
Подлог документов и кража бюджетных средств – два.
Убийство неугодного свидетеля – три.
По совокупности преступлений сторона обвинения просит
десять лет строгого режима.
Десять лет моей жизни за то, чего я не совершал.
Я не святой, но и не идиот. С моими финансовыми
возможностями крайне глупо так попасться! Особенно, на убийстве! Но всем по
барабану. Мотив есть, улики есть, алиби нет. Восемь лет строгача –
окончательный вердикт.
– Я подам апелляцию, – обещает Михаил Юрьевич. – Давайте
так же переговорю с Николаем Петровичем? У него хорошие спецы в службе
безопасности, пошерстят по этой бабе. Кто-то же её подкупил. И убил. Монтаж
качественный, заключение я видел. Судья того же мнения.
– Почему же тогда я здесь? – цежу я.
– Потому что все мы понимаем, что именно этого добивается
злоумышленник. Он скорее проявит себя, когда будет считать, что добился своего.
– Михаил Юрьевич, у меня там девочка одна. Непростой
период у неё, поддержка нужна. Нет у меня времени играть в ваши игры. Как
минимум, ты должен был согласовать со мной такой выпад. – я перевожу дыхание. –
Свяжись с ней, объясни ситуацию. Узнай, как она, и мне доложи. Шкуру с тебя
спущу, если завтра не будет новостей. Вы меня тут столько времени мурыжите, а у
меня сердце не на месте за неё.