Вопрос немного меня покоробил, и я
пожал плечами.
– Ну, раз ты здесь, значит, что-то
есть у тебя, – он вдруг перешёл на шёпот, – А ты реально не знаешь
про Чекана?
Я замотал головой, округлив
глаза.
– Вау, ну ты и… нюбс.
– Ну, я же сказал.
– Да я понял, ядрён батон. Он там на
картине ещё до того, как стал Адским Гусляром.
У меня упало сердце.
– Адским… чего?
– Ну, который это… – договорить
здоровяк не успел.
Прозвенел гонг. Гулкое эхо пролетело
по коридорам, и кажется, даже взъерошило волосы.
– А, ядрён батон, начинается, – и
здоровяк схватил меня за плечо и потащил.
Мы подхватились и понеслись со всех
ног.
– Первый гонг, – крикнул Борис, – Мы
ещё успеваем.
***
Церемония определения проходила в
огромном зале. Таком огромном, что у меня перехватило дух.
Круглые своды сверху соединялись в
огромную эмблему «Б». Впереди висел огромный герб школы – двуглавая
птица держала в руках геральдический щит.
Щит с теми самыми предметами: мышь,
джойстик, мобильник, очки. И кнопка «плэй» в центре щита.
В центре зала стояла статуя-фонтан –
из чаши вылезали две руки, с переплетёнными пальцами. Словно два
друга где-то внизу, в огромной пещере, подняли руки, вытащив их в
этом зале.
Сквозь пальцы сочилась вода,
утекающая по запястьям обратно вниз, в чашу.
Тут уже было много народу, и все
молодые студенты моего возраста. Они собрались вокруг фонтана,
подняв головы, и внимательно слушали.
Сверху, на медно-железном мосту,
стоял гном Дворфич. Рядом с ним взирали на народ ещё несколько
людей, мужчины и женщины. Одеты все были, как и ректор, в строгие
костюмы.
Низкорослый гном рядом с ними казался
карликом, но на него всё равно все смотрели с уважением и
восхищением.
– …и с древних времён наша академия…
– ректор Дворфич осёкся, – Кхм!
– Опа, косяк, братва, – крякнул
Борис.
Мы влетели в зал со всех ног, толкнув
тяжелые двери, и скрип петель заполнил тихое помещение…
На нас сразу обернулись сотни глаз.
Недовольных глаз.
– Кто-то явно подходит к учёбе с
должной ответственностью, – сказал рядом долговязый парень.
Высокий, одетый в странную
тёмно-синюю мантию, у него был длинный нос, гордо вздёрнутый
подбородок, и идеальный пробор в светлых, как у меня, волосах.
Рядом с ним захихикали несколько девчонок, и я понял, что мне он
сразу не понравился.
– Нос бы ему поправить, – прошептал
здоровяк.