– Правда, того самого Чекана? –
спросила Биби.
– Хм, горшечник, я даже не ожидал, –
протянул Лекарь, – Говорят, род Чекана – великий род.
– Эй, пипл, вы вообще понимаете, что
он сказал? – одна только Блонди, округлив глаза, смотрела на меня
как на чудовище.
– А ведь я говорил в министерстве, но
они не верят, – усмехнулся гном, – Говорил, что молодёжь не знает
уже тех времён, и Чекан становится для них сказкой. Чем дальше от
беды, тем больше сомнений.
– Но ведь надо сообщить в Надзор, в
Забвение, – замялась Блонди, – Это же… это…
– Ну, госпожа Лана Медведева, –
покачал головой гном, – А ведь Чекан, ещё до того, как стал Тёмным,
помог вашей семье.
– Мы стараемся не вспоминать об этом,
– гордо подняв голову, ответила Лана.
– И много ли в этом чести?
– Но… Это же Тёмный Чекан.
Гном улыбнулся, заметив сомнения во
взгляде блондинки, и сказал, обращаясь ко мне:
– Правильно сказали в Отделе
Забвения, что неизвестные взломали систему. Только это они же.
Видя моё удивление, Дворфич
пояснил:
– Гончар, кому-то нужно, чтобы ты
прошёл процедуру обнуления. В министерстве мне не верят, но я
боюсь, что там уже много заинтересованных.
– А зачем тогда было вытаскивать
меня? – удивился я, – Ну, был бы и дальше нюбсом…
– Вот это и предстоит выяснить.
Что-то есть в твоей памяти, и это что-то можно извлечь только при
глубокой чистке.
У меня чуть перехватило дыхание…
– И вам тоже нужно?
Тот усмехнулся:
– Ну, я бы не отказался узнать. Но,
так подозреваю, это тёмная магия. Чекан – единственный гусляр,
который мог положить армию одной нотой.
– Ядрён батон!
У меня пробежали мурашки по коже.
Получается, в моей голове формула магической ядерной бомбы?
– Поэтому, Гончар, я предупреждаю вас
всех, – ректор обвёл взглядом всю группу, – Вам не дадут закончить
год.
– Э-э-э… – протянула Блонди, – Но,
если сообщить…
– Тогда всё напрасно. Процедура
обнуления, и все спокойно едут домой нюбсами. Вот, Анатолий, как
давно ты узнал, что игрок?
– Ну… Когда исполнилось семнадцать
лет, – нехотя протянул Лекарь.
Судя по лицам остальных, они тоже не
всегда знали о том, кто их родители.
– Это – законы Невмешательства, –
отчеканил ректор, – Вторая мировая хорошо научила нас, что магия
должна быть под строгим контролем. Даже родители не могут говорить
детям, что они – игроки. По крайней мере, до возраста силы.