Дедушка начал инструктаж, сказав, что Олден Осгуд сжульничал. Ему полагалось стоять с закрытыми глазами целую минуту, досчитав при этом до шестидесяти. Этого времени хватило бы Клайви (дедушка всегда так звал его, и он не возражал, хотя и думал, что полезет в драку с любым парнем или мужчиной, который назовет его Клайви после того, как ему исполнится двенадцать лет) и остальным, чтобы спрятаться. Но, когда Осгуд досчитал до шестидесяти, Клайви еще не нашел, где ему спрятаться, так что Осгуд, повернувшись, сразу увидел его: Клайви пытался забиться за груду ящиков, лежавших рядом с сараем, в котором стоял пресс для выжимки сидра.
– Он сжульничал, – повторил дедушка. – Ты не стал жаловаться и поступил правильно, потому что настоящий мужчина никогда не жалуется. Но он тем не менее сжульничал. Теперь я могу это сказать, потому что тогда ты промолчал.
Яблоневых лепестков в волосах старика все прибавлялось. Один залетел во впадину под кадыком, задержался там на несколько секунд, чтобы потом унестись прочь и упасть на землю среди сотен и тысяч ему подобных.
Он сказал дедушке, что Олден досчитал до шестидесяти, как того требовали правила игры, не зная, почему он взял сторону мальчишки, который высмеял его перед всеми, хотя в этом не было никакой необходимости. Да, Олдену даже не пришлось его искать, поскольку он не успел спрятаться, и Олден мог просто похлопать рукой по дереву и процитировать мистическую формулу: «Я вижу Клайви, раз-два-три».
Может, он защищал Олдена для того, чтобы они сразу не пошли домой, чтобы он мог мог подольше посмотреть, как наметает яблочный цвет на стальные волосы дедушки, чтобы он мог насладиться беловато-розовым лепестком, затаившимся в ямке под кадыком.
– Разумеется, досчитал, – кивнул дедушка. – Разумеется, он досчитал до шестидесяти. А теперь смотри сюда, Клайви! И пусть это останется у тебя в памяти!
На комбинезоне, помимо пяти настоящих карманов, считая и нагрудный на фартуке, были прорези, которые только выглядели, как карманы. И служили они для того, чтобы добраться до штатов (в те дни о том, чтобы не надевать под комбинезон штаны, не могло быть и речи: такого человека приняли бы за сумасшедшего). Вот и дедушка носил под комбинезоном синие джинсы, которые называл не иначе, как «жидовские штаны». Собственно, так называли их все знакомые Клайву фермеры. Не «левисы», а «жидовские штаны» или «джусеры».