Да простит меня всемогущий Атум! Не
могу удержаться, от красивых фраз. Что поделать? Моя бабушка, леди
Цина, знаменитая сказительница, поэтому сочинительство у меня в
крови.
***
Голос умолк и Ласло задумчиво
улыбнулся. В жилом отсеке он положил кристалл на место. Чтобы
Аэлита не подняла бучу, когда обнаружит пропажу. Перед тем как
лечь, он подошёл к гамаку, в котором спала девушка. По кошачьей
привычке она любила менять лёжки и сегодня на ночь устроилась в
кают-компании.
Обрисованная звёздным светом хрупкая
фигурка была очень необычной по человеческим меркам. Поначалу ему
казалось, что это злая колдунья не успела до конца превратить
девушку в кошку и в ней причудливо переплетаются их черты. Да и
характер у его новой знакомой был под стать – независимость и
упрямство настоящей кошки в сочетании с верным и любящим сердечком
юной девушки. Правда, он больше не находил её странной, мол, Аэлита
есть Аэлита и этим всё сказано.
– Спасибо тебе, малышка. Если бы не
ты, меня уже не было в живых. Причём давным-давно.
Ласло прыснул, когда в ответ на его
прочувствованную тираду к нему повернулись спиной и презрительно
фыркнули. Поправив сбившееся одеяло, он протянул было руку,
собираясь погладить упрямицу по голове, но вовремя одумался.
– Э нет! Можешь не лыбиться, я тебе
не точилка для когтей.
– Неужели? – разочарованная Аэлита
спрятала когти и, угнездившись, сонно пробормотала: – Спокойной
ночи, Ласло.
– Спокойной ночи, малышка, сладких
тебе снов.
– Кстати, глупый обезьян! Сколько
можно говорить? Мы, звёздные кошки, никогда не улыбаемся.
***
Пока экипаж сладко спал, «Птица
удачи» по-прежнему летела в непроглядной тьме мироздания среди
колючих звёзд. Чутко ловя их мелодию, неслышную непосвящённым, она
поглощала парсек за парсеком, ведомая ровным биением «Сердца
Атума». Это название потерялось во тьме веков, но когда-то именно
так называли зерно хаоса.
ГЛАВА 2. Вид
на жительство
Нежданно-негаданно оказавшись там, где до него путешествовали
лишь фантасты, Ласло ни о чём не жалел, ведь по натуре он был
авантюристом и стремление к неизведанному было у него в крови.
Правда, космические чудеса недолго будоражили его воображение.
Стоило ему заняться привычным для себя делом, и братья по разуму со
всеми их причудами превратились в местечковый колорит. Конечно,
межзвёздные расстояния и инопланетные культуры накладывали свой
отпечаток на профессию охотника за сокровищами, и всё же это была
обычная жизнь, которая, по сути, не слишком отличалась от той, что
он вёл у себя на родине.