Веселье землянина объяснялось просто.
Бурага был ненормальным богачом, который любил нанимать частные
яхты для путешествий. Главный прикол состоял в том, что этот тип
был нарциссом и эксбиционистом. Короче, этот извращенец если не
спал, то болтался следом за членами экипажа и канючил, чтобы они
расхваливали его достоинство и в самом деле имеющее выдающиеся
размеры. Причём стоило только иссякнуть потоку славословий, как он
начинал рыдать и жаловаться на свою несчастную судьбу, да так
горько и надоедливо, что никто не мог долго выдержать.
И хотя в остальном Бурага был
безобиден, как младенец и за своё, в общем-то, невинное чудачество
платил сумасшедшие деньги, редко кто соглашался на такие круизные
рейсы.
Если вдруг среди экипажей звездолётов
кто-то внезапно богател, то первым делом подозревали, что они
прокатили Бурагу. И не дай бог, если это подтверждалось. Бедняг,
пошедших на такое, так нещадно высмеивали, что они годами не
осмеливались показываться в тех местах, где их знали.
ГЛАВА 5. Навигационная
школа
Отсмеявшись, Ласло немного помедлил и
снова набрал Аэлиту – ему было любопытно, зачем приходила глава
семейства Дарирр. Почему-то он не верил, что дело только в
родственных чувствах.
Расчёт оказался верным – звёздная
кошка перестала злиться, и они ещё немного поболтали о всякой
всячине. Правда, к его разочарованию, она ни словом не обмолвилась
о цели визита леди Луару. Поэтому он пожелал ей счастливого пути и
двинулся к будочке вызова воздушного такси, надеясь таким образом
добраться до Навигационной школы.
На стоянке оказалось пусто. Ласло
глянул на часы и огорчённо присвистнул. Судя по времени, наступил
час пик. Рамбуанцы, как все нормальные обыватели, покончив с
делами, бросились по домам, ища приюта под семейным
крылом.
«Ну и ладно, а мне спешить некуда, да
и не зачем», – подумал землянин с лёгкой грустью. Он ощущал себя
птицей, которая внезапно вырвалась из клетки и теперь не знает, что
ей делать со своей свободой.
Не глядя, Ласло швырнул сумку на одну
скамейку, а сам уселся на другую. Быстро густеющие сумерки тёплого
летнего вечера настроили его на лирический лад. Охваченный редким
для него безмятежным состоянием духа, он закинул руки за голову и
уставился в синеющее небо с первыми проблесками звёзд. Но к
умиротворению на душе по-прежнему примешивалась грусть. Как заноза
в сердце она не давала ему достичь полной гармонии с окружающим
миром. А виновата в этом была луна. Точней, отсутствие её бледного
диска на небе, которое мешало забыть, как он страшно далеко от
родного дома.