Я до сих пор не узнал, кто стоит за гибелью Киры. Миронов был последней надеждой, но встретиться с ним у меня так и не хватило духу. Слабак!
Идя обратно к машине, я чувствовал, как спину пронзают иголки. Я ощущал на себе ее взгляд. Я не ошибся: голос принадлежал Ксюше. «Что ж, с тобой, девочка, я тоже с удовольствием попрощаюсь!» – решил я.
—Ты говорила с отцом? – как бы между прочим, спросил Лерой.
Было раннее утро, мы завтракали в столовой вдвоем за огромным столом.
Последние дни наедине с Лероем давались мне особенно тяжело. После моего побега в Ле-Ман он стал более подозрительным. Мы вновь вернулись в то время, когда днями могли не разговаривать друг с другом. Но если раньше не хотела говорить я, то сейчас чаще отмалчивался Лерой.
Он постоянно о чем-то размышлял, глядя на меня. Куда-то выходить в его компании мне совершенно расхотелось, поэтому большую часть дня я проводила либо на своем балконе, либо на террасе с противоположной стороны. Одевшись потеплее, я могла часами рассматривать сказочно оформленный к Рождеству город, который ближе к вечеру озарялся невообразимым количеством разноцветных огоньков. Волшебное время! Правда, в моей жизни чудес пока не было.
Надежда, поселившаяся во мне после разговора с Реми, таяла на глазах. Лерой и Горский обрубали все наши планы на корню, а строить из себя паиньку мне удавалось все сложнее.
– Да, – сухо ответила ему, помешивая какао.– Он звонил вчера вечером.
– И что решили? – будничным голосом спросил Лерой.
– Горский пока думает. Его бы воля, я сидела бы в четырех стенах всю жизнь.
– Знаю, – сухо подтвердил Лерой.– Но мне эта идея тоже не по душе.
– И чем она так плоха? С Реми на праздники вы меня не отпустили. Понятно, испугались, что он не потянет мою безопасность. Хотя, знаешь... – Тут я замолчала. Паинька! Я – паинька, а паиньки не спорят.– Не важно. Просто пойми, что я скучаю. Миронов для меня больше, чем друг. Он мой второй папа.
– И это я тоже знаю. Но почему бы ему не приехать к нам? Квартира огромная, город шикарный, и тебе не нужно было бы ничем рисковать.
– Чем рисковать? Лерой, вы так трясетесь надо мной, что тошно. Серьезно, мне не двенадцать лет. Не надо за меня постоянно все решать.
– Не двенадцать... – задумчиво повторил Лерой.– Я постараюсь уговорить Николая отпустить тебя. Только пообещай, что я не пожалею об этом.