– И пчел больше не будет? – уточнил он.
– Не будет, – кивнула она.
– Тогда договорились. К счастью, Эндер подарил мне тело, которому наверняка будет больно, если пчела его ужалит.
– Пчеле тоже придется несладко, – заметила Ванму.
Он ухмыльнулся.
– Знаешь, а ты мне нравишься, – проговорил он. – И это меня бесит.
Решительным шагом он направился к кораблю.
– Пошли! – крикнул он ей. – Посмотрим, что за информацию сможет выдать нам Джейн. Как-никак этот мир мы должны подчинить одним ударом.
Когда я следую вьющейся в половице тропе богов,
Мои глаза видят каждый изгиб жилки,
Но тело мое движется прямо к щели,
Поэтому те, кто смотрит на меня, считают, будто путь богов прям, как стрела,
Тогда как я живу в мире, где нет прямых дорог.
Хань Цин-чжао. Шепот богов
Новинья отказалась выходить к нему. Добрая старая настоятельница выглядела искренне расстроенной, сообщая Эндеру это известие.
– Она вовсе не сердится, – объяснила настоятельница. – Она просто сказала, что…
Эндер кивнул, понимая, что женщина сейчас разрывается между состраданием и честностью.
– Не бойтесь, говорите все напрямую, – сказал он. – Она моя жена, я уж как-нибудь вытерплю.
Настоятельница прикрыла глаза:
– Насколько вам известно, я тоже замужем…
Конечно, ему об этом известно. Все члены ордена Детей Разума Христова – Ос Фильос да Менте де Кристу – имели либо супругу, либо супруга. Таково было правило.
– Я замужем и немного разбираюсь, что можно говорить, а что нельзя. Вашей супруге известны такие слова, которых вы снести не сможете.
– Прошу прощения, тогда я выскажусь по-другому, – покорно согласился Эндер. – Она моя жена, и я твердо намерен выслушать ее слова. Не имеет значения, переживу я их или нет…
– Она говорит, что ей нужно закончить прополку, а на всякие глупые беседы у нее нет времени.
Да, Новинья вполне могла сказать такое. Она, наверное, твердит себе, что сейчас примеряет на себя одежды Иисуса, но ведь именно Христос поносил фарисеев, именно Христос жестоко высмеивал и издевался над своими врагами и друзьями. Не всегда он был мягким человеком, обладающим бесконечным терпением…
Но Эндер за свою жизнь выслушал немало колких слов.
– Тогда чего мы ждем? – пожал плечами он. – Покажите, где у вас лежат мотыги.
Несколько секунд старушка-настоятельница изумленно взирала на него, но потом улыбнулась и провела Эндера в сад. Вскоре, в рабочих рукавицах и с мотыгой под мышкой, он уже стоял в конце грядки, на которой работала его жена. Новинья, согнувшись под палящим солнцем, не отрывала глаз от земли; цепляя мотыгой корни сорняков, она вытаскивала их из земли и бросала рядом, под лучи жаркого, иссушающего солнца. Она направлялась к нему.