— Маш, ну ты чего! — пытаюсь поддержать подругу. — Нашла кого слушать! Ты всё правильно сказала: Бельская просто завидует. Ещё бы! Егор на тебя запал, а не на неё. Ну же, перестань грустить.
— Да права она, Яна. Во всём! Думаешь, почему я отшивала Мишина целый год? — Зайцева понуро смотрит на помятый конверт в своих руках. — Мы разные. Из разных миров!
Улыбка, ещё минуту назад озаряющая личико Маши, безжалостно сменяется слезами, фианитовым блеском сияющими в уголках её глаз. Какая же выдра, эта Бельская! Это же надо умудриться всего несколькими словами перевернуть счастье человека на 180 градусов! Мерзкая, завистливая дрянь!
— Посмотри на нас! – продолжает Маша, всё больше и дальше загоняя себя в болото переживаний. — Обычные серые мышки. Мимо пройдёшь ‐ не заметишь. А теперь взгляни на Бельскую и её окружение! Ухоженные, шикарные, модные…
— И пустые внутри, — хватаю Зайцеву за руку и крепко сжимаю. Не знаю, где найти нужные слова, чтобы остановить это нелепое саморазрушение.
— Когда это имело значение?
— Не говори ерунды! Если бы Егора привлекала пустая красота, он не стал бы запариваться с моим трудоустройством, да и бегать за тобой целый год тоже! Поманил бы пальчиком Диану и готово! Он не такой, Маш! Мишин твой настоящий!
— Все они такие, Янка, — огрызается Зайцева. — Это просто ты наивная! В сказки веришь. А в жизни золушки остаются золушками. Кто мы для них? Не имени, ни денег, ни возможностей. Приехали из провинции, живём в общагах или на съёмных клетухах. Вон, даже кофе и тот пьём растворимый из автомата. Зачем успешному мальчику с блестящим будущим связывать себя с такой никчёмной девицей? Родителям показать стыдно, с друзьями не познакомишь. Так, развлечься пару дней и в утиль!
— Неправда! — верещу в ответ. — Неважно всё это: бедный – богатый, приезжий или нет! Когда есть любовь между людьми, остальное всё блекнет, Маша! Все эти дурацкие предрассудки лишь в твоей голове!
— Серьёзно? — усмехается Зайцева, пока слёзы царапают её душу.
— Конечно! — мне так хочется, чтобы она вновь начала улыбаться, поверила, что достойна большего!
— Обернись, Ян! — шмыгая носом, бесцветным голосом произносит Маша. В её глазах — стеклянная пустота, сотканная из жалости и безразмерной грусти. Мне не по себе. От её слов. От её взгляда.