Понервировав торговца, я все же ухватился за вещицу и
продемонстрировал старьевщику желаемое.
Когда он понял, что это не просто красивая вещь из неизвестного
металла и красного материала, но нож, шило и еще десяток
приспособлений непонятного назначения, мы перешли в стадию горячих
торгов.
Чтобы выдержать напор мужичка, мне пришлось вспомнить все, что я
когда-либо знал и слышал об одесситах.
Старьевщик терял интерес к ножу, я же демонстрировал блеск
лезвия и его остроту. Когда он предлагал мне пять серебряных за
диковинку, уже я делал вид, что не больно и надо, и порывался
спрятать ножик в карман. Пару раз, после оскорбительно низких
предложений в размере шести и семи серебряных, я предлагал
прогуляться до ближайшего кузнеца, чтобы тот оценил металл,
качество исполнения и полировки.
В этот момент старьевщик бледнел и начинал хватать ртом воздух,
потому что кузнец мог оценить ножик в пару золотых хотя бы просто
из вредности. Кстати, не нес я его кузнецу по причине того, что он
мог попытаться его протестировать, как тут было принято с клинками,
и банально испортить.
— Уважаемый! Вы только посмотрите, как играет солнце на этой
прекрасной поверхности из красного камня! — Воскликнул я и
подставил глянцевый пластик под лучи солнца.
Ножик был почти новый, я его как купил и забросил в кармашек
рюкзака, так больше и не доставал. Так что боковые накладки были
абсолютно гладкими и выглядели, как новенькие.
— Да такой прелестный ножик можно подарить любой знатной даме
или даже в качестве дорогой игрушки одному из младших детей барона!
— Продолжал я изображать из себя коренного одессита.
В какой-то момент старьевщик дрогнул, и мне удалось выбить из
него четырнадцать серебряных и еще десятку медяков — почти втрое
больше, чем он предлагал изначально. Плюс сверху, в последний
момент, за такую выгодную для торговца сделку я попросил «в
подарок» старый нож в видавших виды, потрепанных кожаных ножнах. На
эту мою просьбу торговец уже только махнул рукой, мол, бери, так
что кроме монет, в мои руки перекочевал еще и нож.
Наконец-то ударили по рукам.
— Ну что, мы при деньгах, — довольно я оскалился своим
спутникам, похлопав по карману, в котором приятно зазвенели монеты,
— пойдемте искать постоялый двор какой.
Уже выйдя с рыночной площади, я перегрузил большую часть серебра
в рюкзак, оставив в кармане пару белых монет и мелочь. Туда же
отправился и нож, все равно закрепить ножны на поясе мне было пока
нечем.