Возможно ли такое в принципе? Видимо, да, раз мы с Лансом – тому пример. Иллюзий – не было. Понимание есть.
– Хочешь, пойдем встречать в оранжерее рассвет и допивать «Вдову Клико»?
Спросил так легко, как будто ничего не случилось, и этой ночью мы как раз вышли нагулять аппетит, чтобы потом вновь вернуться к праздничному столу. Как странно. Обычно мне стоило немалого напряжения воли терпеть людей с легким восприятием жизни. Они казались мне пустыми или, по крайней мере, неглубокими… «Невыносимая легкость бытия» – так я любила их называть.
Но умение Ланса разрядить обстановку и любовь к простым радостям жизни меня совершенно очаровали… ведь легкость его натуры рождалась не из инфантилизма или внутренней пустоты, а как раз напротив… от глубины понимания и милосердия. Милосердия, удивительно верно подсказывавшего, когда нужно действовать решительно, а когда гораздо эффективней – забыть тревоги и улыбнуться.
– Пить?.. Возможно, лучше сразу в… санаторий.
Он улыбнулся моей простенькой шутке.
– Поедем. Это именно то, что доктор прописал…
– Брось, Ланс, нечего делать в санатории зимой.
– Значит, отправимся за экватор – там лето. Не переживай ни о чем, с финансами порядок, и они не из семейной «коллекции».
Я не стала спрашивать, откуда у него свои деньги в таком изрядном количестве. Я не желала их тратить. Мне было все равно. Какая, в общем-то, разница, где мы находимся и сколько градусов ниже нуля? Ланс шел рядом, от чего на душе у меня наступало явное потепление. Полностью бесплатное и совершенно бесценное.
– А ведь объяснение нашему внезапному и полному пониманию – та жизнь?
Прежде чем ответить, он притянул меня к себе за плечи.
– Мы были всем друг для друга, Ди.
Он всё ещё улыбался.
– Ланс… сдается мне, в той жизни мы были куда способней на подвиги, чем теперь.
Улыбка стремительно сорвалась с его красиво очерченных губ, словно последний яркий лист, подхваченный ветром.
– В том-то и проблема.
Мария Ивановна внимательно изучала журнал. Выбор, впрочем, был невелик. Прекрасно отдавая себе отчет, что спрашивать некого, она задумчиво вздохнула.
– Ну, 11«Б», желающие отвечать по четвертой планете солнечной системы не появились?
Тишина…
– Вы хотя бы можете сказать, как она называется?
Риторический вопрос…
– Марс, – буркнула я себе под нос, и через секунду с двух соседних парт раздалось робкое эхо: