Сначала я услышала, как мягко открылась и закрылась входная дверь в соседней комнате. Глухо звякнуло что-то тяжелое, опущенное на пол, плеснула вода. Едва слышно скрипнули створки открываемых окон. Прошелестели тихие шаги, зашоркали щетки о ворс ковра. В наступившей тишине приоткрылась дверь в спальню.
– Эй!.. Пс-с-с! Иди сюда!
От легкого ветерка, прокравшегося из гостиной, ворохнулся полог кровати, взметнулись тонкие бело-седые волосы мага, выбившиеся из-под бархатной ленты. Застоявшийся воздух комнаты качнулся, смешал запахи лилий и крови, по шелковому рукаву пробежала волна, будто мужчина шевельнул кистью.
Задыхаясь от страха и тошноты, я судорожно сжала липкую рукоять кинжала, раскусила кусочек лакрицы, которой был набит рот.
Служанка рассерженно фыркнула, прокралась вдоль стены, распахнула окно. Завихрились занавески, раздулись парусами портьеры. Хоровод мелких снежинок закружился в приглушенном свете магического шара и мелкими росинками осыпался на ковер.
Повернувшись ко мне, девушка дернула плечами, поежилась, несмотря на форменную серую кофту. Подошла, протягивая руку.
– Пойдем, – зашептала она. – Тебя отведут на кухню, дадут горячего молока. Давай руку. Ну?
Встряхнула меня за плечо.
– Пойдем-пойдем-пойдем… Тете Риссе нужно убраться, а тебе пора к маме…
Одеяло, в которое я завернулась, сползло, открыв кинжал.
– Это что такое? Ты зачем его стащила? Отдай сейчас же, – попыталась она разжать мои побелевшие пальцы. – А кровь откуда?
Служанка поманила светильник, приказав ему зависнуть над кроватью, и громко завизжала, закрывая лицо руками.
Ругань, топот сапог, дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Стражники с алебардами наперевес влетели в спальню и затормозили, будто налетев на невидимую преграду.
– Она!.. Она… Она убила господина!
Растолкав стражу, в комнату вбежал расхристанный паж – перекошенная рубаха, полузастегнутые бриджи – влепил служанке пощечину, заставляя ее умолкнуть.
– Заткнись, дура! – рявкнул он.
Глаза парня заметались, глядя то на меня, то на мертвого графа.
– Что смотрите, вон отсюда! И ты тоже, – сдернул он меня с кровати.
Я пошатнулась, стараясь удержаться на подгибающихся ногах; комната накренилась, пол будто рванулся навстречу. Уронив кинжал, я вцепилась в рубашку Тимара. В затекших стопах кололи тысячи иголок.