Бин, предчувствуя серьёзный разговор,
растёр для ясности взора глаза и ясности мыслей виски. Потом ему в
просветлённую голову пришла мысль умыться. Только воды в
рукомойнике не оказалось.
Гро, несмотря на преклонные годы, был
ещё дядька крепкий. О возрасте говорили только волосы, точнее
полное их отсутствие на голове, если не считать седых, свисающих до
ключиц усов. Такие усы были бы в пору и самому магистру. Один глаз
ветерана был выбит, на правой руке не хватало трёх пальцев, а
перерубленные жилы на левой ноге мешали ей, как следует сгибаться.
Из-за чего походка у старого солдата была несколько скачущей.
Множество шрамов на лице делали не заметными морщины.
Бин его немного побаивался, ещё бы –
не мало затрещин доставалось мальцу от воспитателя за нерадение в
воинской науке, которая, кстати, вчера молодому рыцарю ой как
пригодилась.
- Пытался я тебя добудиться утром,
горазд ты спать, сынок, - старик обшарил комнату взглядом, будто
ещё кого-то, опасаясь обнаружить.
- Утром? – удивился Бин.
- Понятно утром, скоро десять часов
пробьёт.
И словно в ответ на эти слова
каминные часы пробили десять раз. Правда, это ещё ничего не
значило. Заводить регулярно их забывали, а, спохватившись,
переводили стрелки, сверяясь с солнышком. Так что могло быть и
больше и меньше. Но ведь и ровно десять тоже могло быть.
- А ты когда проснулся? - решил пока
избегать вопросов о чёрных будущий граф.
- С петухами и проснулся. Лошади
орут, коровы ревут, гуси с курами такой гвалт подняли, что мёртвого
разбудят. Первый раз такое вижу.
- С петухами? – вот уж этого точно не
могло быть, в это время Бин ещё мародёрством занимался. – Там
лошадей не добавилось? – решил, наконец, начать тяжёлый разговор
юноша.
- Лошадей – нет. А вот пять драконов
чёрных в конюшне стоит. Всю изгородь сгрызли. Кобылку вашу один из
них до смерти заездил. Ох, и зверюга! Жеребёнок отменный будет.
Только вот чем кормить такой табун станем. Зима на носу. Сена и на
три недели не хватит.
- Купим.
- Видал я кошельки. Сто сорок монет,
и доспехи хоть куда. Только вот понять не могу, – почему я боя не
услышал. И зачем у каждого в груди по колу торчит.
- Это колдуны. Они вас всех кроме
меня усыпили. И не мог ты с петухами проснуться. В десять я только
последнего прикончил…, после допроса, - Бин поморщился, вспоминая
свою глупость. Зачем руки развязал? Мог ведь и жизни лишиться.