Рыцарь слышал от Гро, что Струдель
был лучшим мечником Соламнии, но верил в это с трудом, вечно
пьяненький хнычущий калека и вдруг такой трезвый совет. Хмыкнув,
Бин взял несколько кусков хлеба, посолил их круто, сунул в карман
пригоршню морковок, и не очень уверенно зашагал к конюшне. Через
несколько минут он оттуда вышел. Одна морковка у него болталась
вокруг уха, и одну краюху хлеба он жевал сам. Струдель
вопросительно привстал.
- Один взял морковку из рук, двое
подняли брошенный хлеб, а двое попытались меня убить.
- Завтра будет лучше, - успокоил его
ветеран.
- Обед, обед! – завизжала Марта и
приняласьбарабанить по куску железяки другим куском.
Бин удивился. Железо у Марты? А,
подойдя поближе, просто охнул. Новым топором, очевидно привезённым
только что Гро, кухарка молотила по нагруднику одного из чёрных.
Отобрав у безумной женщины реликвии, Бин со слезами воззрился на
слегка помятый доспех. Надёжности он, конечно, не потерял, а вот
красоту. Тут же к нему и Гро прихромал. Увидев вмятины на воронёном
металле, ветеран позеленел и, вырвав у Бина топор, пошёл с ним на
Марту. Насилу Бин и ещё пятеро хроменьких его уняли. Причём
кухарка, занятая раздачей хлеба и мисок крестьянам и не заметила,
что только что родилась второй раз.
Чуть остыв, Гро махнул рукой на
женщину и грозно уставился на приживал.
- Я сказал унести доспехи в
оружейную.
- Дак, туда хозяйка переехала, там
просторнее, - объяснил недоразумение Вой (Так уж его все
звали).
- Так! – Теперь черёд засучить рукава
настал для Бина.
Старички смущённо пожимали
покалеченными конечностями, а Вой резонно заметил:
- Госпожа всё-таки.
- Так!? – Повторил Бин, потому что
больше ничего сказать не мог.
Нет, Слова, Конечно, были, и желание
эти слова сказать тоже было. Аудитории не было. Старички с мисками
уже стояли в очереди за похлёбкой. Котёл хоть и большой, а и ртов
порядочно, правильно сориентировались бывшие вояки, «поближе к
кухне, подальше от начальства», - гласила старая воинская мудрость.
И не зря.
Вся суматоха длилась неделю. Бин то
слонялся по двору и вокруг замка, проверяя работу и, указывая на
недоделки, то закрывался с Гро, чтобы пошептаться о серебряной
шахте. Но одно он делал ежедневно и по несколько раз. Кормил чёрных
жеребцов с рук. Что ж, успех был. Три из пяти позволяли себя
гладить, один ел, но шарахался от прикосновения, и лишь один дьявол
вёл себя по-прежнему.