Дорогу к стволу несколько раз преграждали обрушения и завалы. Их
обходили по другим галереям, однако завалы встречались и там, и в
итоге привычный путь всё больше и больше становился похожим на
лабиринт. Имеющийся у Зара газоанализатор показывал десятикратное
превышение ПДК сквирона. Это, конечно, лучше, чем почти
пятидесятикратное в забое с «дурью», но тоже – не сахар. Хорошо,
что она сама нигде больше не встречалась, иначе было бы совсем
кисло.
На стволовую площадку они вышли лишь через час, уставшие,
увешанные инструментами и имуществом. Из брошенного забоя забирали
всё, что могли унести. Даже лопаты с кувалдами. Хотя, возможно,
они-то как раз и являлись основной ценностью. Без них расчистка
попадающихся на пути вывалов и нагромождений превратилась бы в
сущий кошмар.
Кроме взрывчатки и личных вещей, Раф тащил на себе два мотка
кабеля, мешок метизов, лом и части пневмонасоса. Общий вес – фунтов
сто пятьдесят. Другие нагрузились не меньше. Чего не имелось в
запасе, так это продовольствия. Спускаясь на минус семнадцать,
каждый взял с собой лишь по стандартному тормозку: фляга с водой и
три порции концентрата. Если не шиковать, хватит дня на четыре. О
складе на минус десятом уровне, про который упоминал Дед, сорок
четвертый никому пока не рассказывал…
- Эй! Недоразвитые! Чего делаем, кого бьём?! – весело бросил
семнадцатый, разглядывая возню около стопорного загончика.
Трое мутузили одного. С чувством, с толком, с расстановкой.
Раф знал всех четверых. Маргаш, Комель, Жуст. «Лефы» из третьей
бригады. Сороковой, двенадцатый, двадцать девятый. Что же касается
избиваемого, то…
- Тю! Так это же стволовой! – Борода радостно потёр руки. – А
ну-ка, дайте и мне приложить…
- Хватит трепаться! – остановил его Зар. – Вы тоже, хорош! – он
развернулся в сторону драчунов и резко повысил голос. – Всё, я
сказал! Хватит!
Ремонтники его словно не слышали и продолжали с упоением пинать
«штатного» стукача.
Бригадир раздраженно поморщился.
- Борода! Слабый!
- Чего?
- Успокойте долдонов.
- Это мы мигом, – довольно оскалился двадцать шестой.
Через секунду от стволового отлетел Комель, еще через миг –
Маргаш. Жуста пришлось вразумлять тумаками – войдя в раж, он никак
не хотел отрываться от «увлекательного» занятия.
Стоящий на карачках сорок седьмой, сообразив, что про него на
время забыли, тут же отполз к загончику и спрятался за
перегородкой.