- Ну-ка, голубушка, да ты, ты, которая вертится и шепчется
перманентно, подойди сюда! - Палец левой руки оружейника выцеливает
из группы детей Хиросиму.
- Да не бойся, мы не кусаемся! Почти никогда. Ну-ка, руку давай
сюда, да не насовсем, отдам потом. Что останется. Вот смотрите,
палец девочки. Диаметр около девяти миллиметров. И этот палец мы
засовываем в окно, образованное отошедшим затвором. Входит?
Вправо-влево подвигай. Просторно? А теперь вглубь. Ну и что
там?
- Там что-то есть, непонятно что - смущенно говорит Хиросима,
обводя глазами своих в поисках поддержки. - Вот и давай, ноготком
зацепи - и вытаскивай, вытаскивай, а мы пистолетик наклоним, чтоб
тебе удобнее было. - И, мало-помалу, из пистолета на свет
появляется шоколадка "Алёнка", маленькая, потёртая, но вполне
настоящая. - Ну вот, забирай назад свою руку, бери свой трофей, и
скачи к своим. Кто-то ещё сомневается? Что экстрагирование
происходит без проблем?
Щёлк-звяк - и "Парабеллум" куда-то исчезает.
Вожатый опять кивает, но смотрит с явной иронией. И опять
говорит про точность браунинга. И, явно подначивая собеседника,
напоминает, что Парабелл уступает тридцать восьмому.
Это он про Вальтер?
– И снова спорить стану. И снова - ноль восьмой ку-уда как
точнее тридцать восьмого. И с тем и с другим опыт длительный есть.
И даже если судить в отрыве от опыта, чисто конструктивно – при
отдаче изменение положения центра тяжести у ноль восьмого крайне
незначительно, так как «большая масса» (ствол, затвор и всё прочее)
отходит по горизонтали всего на 8,7 мм. Повторяюсь.
У тридцать же восьмого это дело отъезжает на всю катушку, как у,
проше пана, Браунинга. Не за едой будь сказано. Так что центр
тяжести гуляет туда-сюда, как бухой. Что сказывается на
единообразности удержания изделия. И как следствие, на точности
попаданий.
Насчёт же вашей совремённой стрельбы на время (произнесённое
именно как "совремённой", с буквой Ё, слово, приобрело, отчего-то,
очень глумливую окраску) – ничего не скажу, ибо не в курсе.
Нас, людей старой формации, учили по-другому, стрельба на
результат, а переучиваться на седьмом десятке как-то поздно. Тут бы
имеющихся навыков не утратить. И так два раза в неделю
практиковаться приходится. А на совремённые поделки из
высокотехнологично жёваного хлеба переходить, так тут ещё и
развитое эстетическое чувство мешает. Ведь Парабелл, он же, кроме
изумительных боевых качеств, ещё и красив безмерно, красотою
элегантной, изысканной и жестокой. На Глок посмотришь – ну дешёвый
ряд китайской барахолки. Да ещё и за руки щипаться норовит. Но вот
насчёт Маузера я с Вами, батенька, категорически согласен. Из него
только в белый свет и можно попасть, и то с третьего выстрела –
мягким ручьем льет речь оружейный гуру.