Он мог тогда с этим справиться. С ним было оружие и подруга.
И он гордился собой.
Честно!
А сейчас это оружие потеряло мощь, и вера в его всемогущество
сдулась.
Вроде бы праздновать надо - он и перехитрил, и перестрелял в
честном (ну, почти) бою целую банду, не будучи героем вестерна. Но
почему-то гордость не дула. Не распирала. Вот какое счастье было
свалить Лилового! Как светилась Ирка, вернувшись с поля, где
отработала пулеметом по бандосам-дизайнерам! И он был рад безмерно,
не взирая даже на люто болючую дыру в ляжке.
И как-то даже сам не понимает сейчас - какого рожна еще
надо?
Паскудно просто на душе.
Почему же?
Чертов анклав, вот что. Из героя и барона, который спасал
самоотверженно пару десятков баб, теперь он стал бригадиром в самой
никчемной артели. Нет, он всегда был чужд 'гаремной литературе',
потому как отлично знал, что один мужик не потянет поимение толпы
дам. Сил не хватит. Особенно, когда эти бабенки не красавицы, да и
работы невпроворот, к ночи еле ноги тянешь. Но - это были его бабы,
его подданные. И они глядели на него как на Спасителя.
А теперь все они смотрели на анклав, словно голодные собаки на
кусок мяса. И готовы были пуститься во все тяжкие, лишь бы их туда
забрали. И тут Виктор из барона и защитника превращался в докучную
помеху. Тошный вахтер на проходной женской общаги, не пускающий к
кавалерам.
Корона упала в грязь и развалилась на куски. И позолота
потускнела.
Этакий полицай из вспомогательной полиции. С функциями старосты
оккупированной деревни. И хрен даже кого на партизанскую борьбу
поднимешь. Сдадут сами тут же.
Анклав, словно демократические США, удавил его тоталитарную
власть в ласковых объятиях. Попутно, правда, разрешив тиранить куда
сильнее, но и это не радовало.
Раньше бы Виктор и не поверил в то, что просто побоится сам
пристрелить ауешника пленного. А он - побоялся. Сам себе удивился
тогда, снимая палец со спуска. Потому что вдруг в голову пришло,
что расправу увидит кто - и потом, не сразу, а лет через пять -
вылезет это, как убийство безоружного. Да, сейчас он для Анклава
'свой сукин сын'. Замечательно, да? Только вот кончали потом эти
самые 'свои сукины сыны' очень плохо. Потому что грязные перчатки
выкидывают по истечении надобности. Меняя на новые, почище.
Правила гигиены.
Паршивая перспектива была и раньше. Но там имелась
вынужденность, все прекрасно понимали, что альтернатива - просто
сдохнуть и потом ходить трупом неприкаянным по лесу, лягушек
ловить. Потому - старались все.