Алекс поблагодарил и пошел к выходу. Поравнявшись с
Джейсоном, он сменил ангельское выражение лица на ухмылку и задел
его плечом так, что Джейсон уронил свою сумку. Алекс тотчас
повернулся, громко выразил свое искреннее огорчение: Ах,
извини… – и пошел дальше.
Ублюдок! И как только другие этого не
замечают?!.
Джейсон поднял глаза на госпожу Абрамс, с лица
которой успело исчезнуть даже подобие улыбки. Она смотрела на
Джейсона, словно отмечая все его несоответствия школьным
требованиям, включая мятую рубашку и всклокоченную
шевелюру.
Джейсон не был уродом, но и красавцем его назвать,
пожалуй, нельзя. Длинные каштановые волосы в силу редких встреч с
ножницами часто лезли на глаза. Заметно было, что ему безразличны
модная одежда и спорт. Школьная форма свободно болталась на его
худосочной фигуре. Единственной чертой, достойной внимания в его
облике, были глаза. Живые, кристально-серые глаза, которые при
определенном освещении могли казаться почти черными.
Тревога холодным змеиным клубком зашевелилась внутри
Джейсона под пронзительным взглядом госпожи Абрамс. Встреча с ней
не предвещала ничего хорошего.
Госпожа Абрамс сама окончила «Ричмонд» (задолго до
появления на свет Джейсона). Как и большинство выпускников этого
заведения, она обладала внушительной родословной (то есть
происходила из семьи до неприличия богатой). Она твердо стояла на
страже репутации и положения «Ричмонда» (то есть решительно
ненавидела всех, кто был недостаточно богат). Госпожа Абрамс была
категорически против вэлферных школьников, типа Джейсона,
которые учились на стипендию, и из кожи лезла, чтобы добиться
отмены стипендии или найти повод для исключения.
Сейчас она явно делала ставку на прогулы.
– Господин Родес, вы опоздали на час. Полагаю, вы уже
приготовили очередное нелепое оправдание? – ее тон давал понять,
что этот вопрос она считает чисто риторическим.
– Вы, несомненно, знаете, что это ваше десятое
опоздание за осенний семестр?!
Джейсон чувствовал, как учащается пульс и становится
сухо во рту – обычная его реакция на стресс. Кроме того, он
вспомнил, что у него нет записки от родителей.
Что же они не предупредили меня, что
уезжают?
– Про… простите, госпожа Абрамс. Родители уехали в
командировку, и им нужно было со мной поговорить перед отъездом, –
он с трудом выдавливал слова, не смея поднять глаз.