- Не скажи, я думаю, все серьезно. Потому за большевиков кричать
стану.
- А кто у нас большевики?
- Драчук и Пожаров.
- А-а-а... - протянул матрос с тральщика, и произнес: - Драчука
знаю, а Пожаров кто?
- Да ты что!? Это же наш браток с Кронштадта. В Минной дивизии
служил, коммунист.
- Да и хрен бы с ним, что коммунист. Все одно его не знаю.
Василий прислушивался к их разговору, и тут за рукав бушлата его
подергала Наталья:
- Начинают.
Матрос повернулся к трибуне, и постарался вникнуть в то, что
говорили выходящие к ней люди. Но понять их было мудрено, так как
политикой Василий никогда особо не интересовался. Однако она
занимала Наталью, отец которой несколько лет назад пострадал за
революционные взгляды, был приговорен к тюрьме, а затем убит на
пересылке блатными. Кстати сказать, с девушкой он познакомился на
одном из митингов на Малаховом кургане, куда его притянул
ненавидящий офицерье и царские порядки Ловчин. Наташка ему
приглянулась, и с тех пор, невольно, матрос стал посещать все
массовые политические мероприятия. Благо, сейчас никто этому не
мешал. Корабельные офицеры притихли, опытные унтера разбегались кто
куда, а все решения на эсминце принимались революционным комитетом
через голосование. А поскольку он являлся членом этого комитета,
сход на берег у него был круглосуточный.
В общем, свобода, про которую вокруг так много говорили,
имелась. А свое будущее Васька Котов видел достаточно ясно и
просто. Скоро окончится война с германцами и турками, начнется
демобилизация, и он покинет опостылевший эсминец. В родную деревню,
разумеется, не вернется, за три года службы он отвык от
крестьянского труда. И в мечтах Котов видел, как станет матросом
гражданского судна, купит домик на берегу, а потом заживут они с
Наташкой счастливо и привольно. Правда, перед этим придется
капиталистов и шкурников погонять. Но это ожидаемо, месяц-другой,
как говорят Наташкины товарищи большевики, и все, амба, начнется
новая жизнь.
- Ты слушаешь или нет? - толкнув Василия в бок, спросила
подруга.
- Конечно, - поддакнул Котов. После чего он прогнал прочь мечты
о светлом будущем, и прислушался к речи своего ровесника, молодого
матроса, который только что вышел на трибуну:
- Братья-черноморцы! Кто не знает, меня зовут Николай Пожаров. Я
секретарь Севастопольского комитета партии большевиков, такой же
военный моряк, как и вы, и прибыл к вам с Балтики. Вот предыдущие
ораторы, правые эсеры и меньшевики, говорили, что насилие не
приемлемо. Но не мы первые начали! Как и все здесь присутствующие
моряки, большевики хотят мира. Всей душой его желают. Однако гидра
контрреволюции не дремлет! Помещики, фабриканты, купцы, казачьи
атаманы и золотопогонная сволочь собирают в кулак силы и мечтают о
том, чтобы вновь посадить нам на шею царя-захребетника и всех его
прихлебателей.