Когда мы были уже во дворе, за пределами слышимости, я сказал Райле:
– Не позволяй Хайраму надоедать тебе. С ним не всё в порядке. Хотя он безвреден. Бродит тут повсюду. Городок в какой-то мере заботится о нём. Люди кормят его, когда он приходит. У него есть всё, что нужно.
– Но где он живёт?
– Ниже по реке у него есть хижина, в которой он проводит не очень много времени. Обычно он ходит по округе, навещая друзей. Он и Боусер – большие друзья.
– Я заметила это.
– Он утверждает, что они с Боусером разговаривают. Что он рассказывает что-то Боусеру, а тот отвечает. И не только с Боусером. Он друг всех животных и птиц. Он садится во дворе и обращается к косоглазой малиновке, и птица стоит, наклонив голову на бок, и слушает его. Временами можно поклясться, что она понимает его. Он выходит в лес навестить кроликов и белок, бурундуков и сурков. Он отправляется за Боусером, чтобы выручить сурка. Говорит, что если бы собака оставила их в покое, они приходили бы и играли с ним.
– Он кажется слабоумным.
– О, в этом можешь не сомневаться. Но люди, подобные ему, встречаются на земле повсюду. Они есть не только в маленьких деревушках.
– Ты говоришь так, словно любишь его.
– Точнее, он не приносит мне хлопот. От него нет никакого вреда. Как ты говоришь, он – простая душа.
– Боусер любит его.
– Боусер его обожает.
– Ты сказал… Мне кажется, ты сказал, что здесь сорок акров. Что в мире могло бы заставить человека, подобного тебе, удовлетвориться сорока акрами?
– Пойдём, поглядим, – сказал я ей, – возможно, ты поймёшь. Слушай птиц. Погляди вон туда, на этот старый яблоневый сад в цвету. Урожай яблок – каждый год. Большинство из них мелкие и червивые. Я полагаю, что мог бы их обработать, но это масса лишних хлопот. Но и маленькие, и червивые – это яблоки, которые большинство людей забыло, если когда-нибудь и знало. Видишь, вот снежно-белое старое дерево и два или три красно-коричневых. Ты никогда не захочешь ничего другого, если отведаешь с красно-коричневого.
Она засмеялась.
– Ты рассмешил меня. Ты всегда меня смешил в своей особенной, мягкой манере. Ты здесь не ради пения птиц или каких-то давно забытых яблонь. Это, конечно, может быть часть всего, но за этим кроется нечто большее. Ночью ты говорил, что пришёл сюда, чтобы найти кое-что, но не сказал, что именно.