Сидя на корточках, Хортон как следует увидел и оценил мрачную красоту леса. Деревья были толстые и, даже при солнечном свете, тёмные. Хотя деревья и не были хвойные, лес напоминал ему мрачный сосновый бор в северных странах на Земле. Вокруг ручья произрастали, протягиваясь вверх по склону холма, на котором они стояли, заросли кустов, футов трёх в высоту, все кроваво-красного цвета. Однако он не смог припомнить, чтобы он видел где-нибудь хоть один цветок или бутон; он сделал заметку в уме, чтобы уточнить это попозже.
На полпути обратно к тропе Хортон, наконец, увидел строение, которое пытался показать Плотоядец. Оно стояло на возвышении посреди небольшой поляны. Выглядело оно действительно по-гречески, хотя и не имело признаков архитектуры греческого или любого другого типа. Небольшое и выстроенное из белого камня, очертания простые и строгие, но отчего-то казалось, что выглядит оно как коробка. Не было портика, не было вообще никаких излишеств – просто четыре стены, дверь без украшений, и не очень высокая двухскатная крыша с маленьким коньком.
– Шекспир жил здесь, когда я пришёл, – сказал Плотоядец. – Я поселился с ним. Мы хорошо проводили здесь время. Планета эта – сущее охвостье, но счастье обычно приходит изнутри.
Они пересекли поляну и поднялись к зданию, шагая все трое рядом. Когда им оставалось всего несколько футов, Хортон посмотрел наверх и увидел нечто, ускользнувшее от него ранее – выбеленная его поверхность терялась на белизне камня. Хортон остановился в ужасе. Над дверью был прикреплён человеческий череп, ухмыляющийся им сверху вниз.
Плотоядец увидел, на что он смотрит.
– Шекспир просит вас пожаловать, – сказал он. – Это череп Шекспира.
Глядя как зачарованный, со страхом, Хортон увидел, что у Шекспира не хватает спереди двух зубов.
– Нелегко было укрепить там Шекспира, – сказал Плотоядец, – и нехорошее место для хранения, потому что кости скоро выветриваются и выпадают, но он так просил. Череп над дверью, сказал он мне, а кости развешать в мешочках внутри. Я сделал, как он меня просил, но то была грустная работа. Я сделал её без удовольствия, но из чувства дружбы и долга.
– Шекспир просил, чтобы ты это сделал?
– Да, конечно. Вы думаете, я сам это придумал?
– Не знаю, что и подумать.
– Таков способ смерти, – пояснил Плотоядец. – Съесть его, когда он умирает. Обязанности священника, как он объяснил. Я сделал, как он сказал. Я обещал, что не подавлюсь, и я не подавился. Я крепился и съел его, несмотря на его дурной вкус, до последнего хрящика. Я старательно его обгладывал, пока не остались одни только кости. Это было больше, чем я хотел бы съесть. Брюхо чуть не лопалось, но я продолжал есть, не останавливаясь, пока он весь не кончился. Я это сделал правильно и должным образом. Я это сделал со всем благочестием. Я не опозорил своего друга. У него не было друзей, кроме меня.