Оно и понятно. В столице многие люди оказывались изуродованными
или покалеченными и за менее тяжкие преступления, нежели то, на
которое пошел сердонский трактирщик: кража, укрывательство и
последующее избиение группой. Так что к жестким законам отношение
тут было неоднозначное.
Когда я и Лу почти вышли с рыночной площади, то столкнулись с
маленькой бледной горожанкой, которая прижимала к груди какой-то
сверток. Как я догадался — младенца.
Вид у девицы был почти напуганный. Чуть растрепанные волосы,
выбивающиеся из-за неплотно натянутого чепца, мятая одежда, синева
недосыпа под глазами и чуть припухшие и красноватые от давних слез
глаза.
Я заметил, как Лу было потянулась к ней рукой, чтобы остановить
и что-то сказать, но девица только зыркнула глазами и скрылась в
рыночной толкотне.
Богиня опустила руку, а меня не отпускало тяжелое чувство
несоответствия. Я не мог сформулировать, что было не так, но
определенно было.
Лу еще секунду постояла, глядя девушке вслед, после чего
подхватила меня под локоть и повела прочь с площади.
— Что-то было не так. Неправильно, — тихо сказал я погруженной в
задумчивость богине, — что именно?
Она только повела плечом, но через некоторое время все же
ответила:
— Подумай, Антон. Что ты видел? Не только глазами, но и своим
разумом, — Лу была крайне мрачна. В последний раз я видел ее такой,
когда меня пырнули ножом в кабацкой драке, и она опасалась, что я
отправлюсь в лучший мир досрочно.
Я чуть прикрыл глаза, буквально на секунду, чтобы не споткнуться
и не убиться о грубый камень брусчатки, попытался вспомнить
девушку, как я ее видел не только глазами, но и своей ментальной
силой.
Я все чаще стал замечать, что теперь у меня проявляется «вторая
картинка». Кроме реального мира я начинал видеть еще и средоточие
«Я» людей, их ментальные сгустки, души, если так будет проще
объяснить. Короче, видел я тех самых светлячков, в которого
превращался сам, когда шарахался от богини в моих чертогах.
Вот. Образ молодой горожанки. Печальная, светляк темный,
хаотично пульсирующий. Она куда-то спешит, давно плакала. Она в
печали — понятно, почему Лу обратила на нее внимание. Думала
помочь, пусть и без рассказов о доброй южной богине, которую
почитают в шахтерских деревнях.
Лу бросала на меня короткие взгляды, ожидая вердикта. Это была
классическая позиция человека, который не хотел говорить первым.
Мол, догадаешься — молодец. Не догадаешься — не твоего ума
дело.