. Голова
незнакомца была абсолютно лысой. Под острым носом топорщились седые усы, лицо было
покрыто сеткой морщин. Серые глаза смотрели на нее спокойно и
твердо. На его шее висела восьмиконечная звезда на толстой
серебряной цепи. Глаза Райги округлились. Она поспешила склониться
в глубоком поклоне.
"Скальный щит Севера!" -
пронеслось у неё в голове. Именно такой титул носил один из пятерки
сильнейших боевых магов Союза, Великий герцог Дорехиус Азарио,
который сейчас находился перед ней.
– Подними голову,
пламенное дитя, – обратился к ней герцог.
Райга выпрямилась.
Скальный щит поднялся со своего места и какое-то время внимательно
изучал её лицо. Затем потёр подбородок и сказал:
– Вылитая Эрисия. Вот
только волосы… Фамильная рыжина Манкьери перебивает любую кровь.
Даже красному проклятию она оказалась не по зубам. Впрочем, как и
вы, леди.
– Вы просили о встрече с
девушкой, герцог, – лениво проговорил наставник. – Леди перед вами.
У первого класса вот-вотначнутся "Магические травы". А Махито-хао не любит
опозданий.
– Да, да, – тут же
собрался старик. – К делу.
Герцог Азарио сунул руку
за пазуху и вытащил тёмный продолговатый предмет. Это оказалась
плоская узкая шкатулка. От одного взгляда на изображение на крышке
сердце Райги ёкнуло. На ней была изображена голова оленя на фоне
языка пламени – герба Манкьери.
– Личная печать Эрисии
Анжелы Манкьери? – поднял бровь магистр Лин.
Герцог кивнул и протянул
шкатулку Райге со словами:
– Эту шкатулку мне
оставила ваша мать. На случай, если с ней что-то случится. Она
просила отдать вам эту вещь, если проснется ваш родовой дар, и вы
поступите в школу магии. Сегодня я выполняю данное ей
обещание.
Дрожащими руками девушка
приняла у него шкатулку. Герцог осторожно коснулся пальцем вензеля
и предупредил:
– Открыть сможете только
вы, леди. Нужна капля вашей крови и лента родовой силы.
Райга держала шкатулку на
вытянутых руках, не в силах вымолвить ни слова. Она всегда считала,
что от родителей ей не осталось ничего. Замок был заброшен после смерти её рода. Сага выгребли все
ценное. Держать в руках вещь, которой касались руки её матери, было
невероятно волнительно и одновременно горько. Горько осознавать,
что женщины, которая когда-то держала в руках эту шкатулку, больше
нет.
Магистр Лин встал и
неслышно подошел к ним.