Оторвав задумчивый взгляд от моего
чертежа, кузнец наконец обратил на меня внимание:
— И зачем тебе такой нож?
— Это меч! — с обидой протянул я. —
Мне тан Ратобор разрешил!
— Меч, — усмехнулся в бороду Ефим,
задумчиво перебирая пальцами, — сделать-то я смогу, да мне-то
что?
— Денег хочешь? — догадался я. —
Сколько?
Кузнец снова погрузился в
размышления смешно шевеля губами и загибая пальцы. Наконец, его
лицо посветлело, и он важно озвучил сумму:
— Шесть серебряных.
Наступило время торгов. Я с пеной у
рта доказывал, что больше двух серебряных такой маленький меч
стоить не может, а кузнец, причитая, словно бабка в налоговой,
начал жаловаться на стоимость материалов и свою бедную жизнь. Ага,
так я тебе и поверил, вон какую ряху отожрал!
— Тут железа только на два
серебряных будет! А масло, уголь? А работа моя? И так впроголодь
живу, руки молот не держат!
— Два серебряных? — зацепившись за
доступную сумму, я впился горящими глазами в Ефима. — Два
серебряных у меня есть! Может быть, за работу ты не деньгами
возьмёшь?
— А чем?
— Дровами, — брякнул я первое, что
пришло мне в голову, — много дров!
Ефим утробно рассмеялся.
— Опоздал ты, Дар. Лэр Цестус уже за
твои дрова у меня нож выменял и кучу вещей починил. Некуда мне уже
дрова складывать, весь сарай забил.
Скрипнув от злости зубами, мысленно
помянул недобрым словом ушлого мага. Так и знал, что он на мне
наживается.
— Хотя, — задумчиво почесав бороду,
кузнец улыбнулся, — есть одно предложение. У тебя же батя мёд
качает?
— Угу, — понимая к чему клонит Ефим,
я невольно насупился. Встречаться с отцом у меня не было никакого
желания.
— Понимаешь, — оживился кузнец, — у
меня месяц назад Велимира, дочка, замуж вышла. Гуляли два дня всей
крепостью. Так гости у меня весь мёд выпили, а скоро зима. Дир
мужик прижимистый, лишнего в крепость не продаёт. Везёт на ярмарку,
там цену больше дают. Смекаешь, о чём я?
— Сколько? — уныло кивнув головой, я
наблюдал, как Ефим достаёт из угла кузни пузатый бочонок. Да он
охренел?! В такую бочку литров восемь поместится!
— Бочка мёда – и работа за мой счёт,
— довольно улыбаясь, кузнец протянул мне руку, — идёт?
Деваться всё равно некуда. Сжав руку
Ефима, процедил сквозь зубы:
— И ножны…
— Чаго?
— Ножны под меч тоже с
тебя!
Кузнец дёрнулся, но я клещом
вцепился в его ладонь и пытливо сверлил его взглядом, пока он не
сдался. Немного помолчав, он согласился, и я, забрав с собой бочку,
отправился искать Цестуса.