Что он видел в своей жизни?
Беспросветный безнадежный туман – без конца и края как степь. И
катиться ему ковылем, пока злая судьбина не развеет в прах. Вроде
бы и выпал шанс выбиться в люди, порвать с прежней жизнью. И вот
все покатилось снова по наклонной. Видимо, судьба. Ну уж нет,
раскисать последнее дело! Надо взять судьбу за воротник! Где-то он
читал, что человек сам кузнец своего счастья. Вот и надо брать в
руки молот и долбить всех! И Кряженцева, и всю эту чистенькую
публику! Достойней, чем всю жизнь пресмыкаться!
С такими мыслями брел Васька Клык
весенним ранним утром по свежевымытой мостовой. Брел не наугад и не
ради бесцельного шатания – в чайной, служившей одним из звеньев в
конспиративной цепи, буфетчик, выполнявший роль связного, подавая
чай и традиционные две баранки, как бы невзначай обронил ложечку:
«Простите великодушно! Что сегодня за день пятую ложку роняю!», – с
веселой усмешкой бросил он. Эта условная фраза означала: в баранке
побольше заложен ГРУЗ.
Недоев меньшую баранку и не допив
чай, Василий спешно положил большую в
папку-портфельчик, всем своим видом показывая, что спешит. Он
напоминал расторопного курьера или конторского разъездного, что
вынужден питаться «подножным кормом» второпях, рискуя заработать
гастрит, а то и язву желудка. Окольными проулками, тысячу раз
проверяя, нет ли хвоста, возвращался Клык в свою нору.
Затрапезные дворы – все тот же мусор
и клочья бумаги, погоняемые ветром, шурша, носились от стены к
стене – выглядели все же нарядней и ярче. Весна вступила в свои
права. Повсюду громоздилась сирень. Ее пышные формы, запах
чаровали, пьянили, словно перенося в далекий южный город на берегу
великой и тихой реки, где улицы петляют в пыли, то сужаясь, то
расширяясь, а дома на окраинах лепятся друг к другу, образуя
небольшие, но такие уютные дворы. И где так же, по весне буйствует
сирень.
*****
Спустившись под землю, он зажег
лампадку, раскрыл жестяной короб, где обнаружил несколько свернутых
листков бумаги. Наугад взял один из них. И не ошибся! Словно острый
нож пронзил все тело насквозь… «Любимый, вырвалась бы к тебе да
невмочь… За меня не беспокойся… Жду тебя…Исполни, что тебе поручено
и возвращайся…»
Сквозь пелену скупых слез Клык
вчитывался, всматривался в строки… холодный рассудок взял верх;
письмо, судя по почерку, написано ЕЕ рукой, к тому же были
малозначительные известные только ему детали, которые не мог
подделать даже опытный фальсификатор. Значит, пока все в порядке!
Да, собственно, а как иначе. Настасью и взяли в заложницы, чтобы
держать его в узде. Но надо что-то делать, что-то предпринять.
Разорвать дьявольский круг!