Деревия. Одиссея историка Улетова - страница 42

Шрифт
Интервал


Укоренилась в Киеве и вера Христова, вознесся храм со звонницей – в ней бочкообразный колокол, на который смотрели сперва, как на диво. Воздавали хвалу Творцу иноземные купцы и немногочисленная местная паства в деревянном высоком тереме-башне, строгими очертаниями напоминавшем об аскетизме первых христиан.

Минуло несколько зим, прежде чем киевляне-язычники оценили мощь колокола как коммуникативного средства.

Перезвон его возвещал теперь не только о церковном, но и о делах мирских, державных: о приезде князя и дружины из полюдья, о прибытии послов и купцов, именитых гостей…

Но колокол бы один. А потому подхватывали набат дуды и колотушки, а затем и костры, разнося вести на сотни верст. Или, наоборот, с дальних рубежей огнями на вежах передавали о движении гостей незваных – и оповещал люд киевский медный язык.

*****

Княжий двор ждал хозяина, и, казалось, стал еще шире.

А как иначе вместить целое полчище – навскидку под тысячу, а может и более, вооруженных мужей. Да, почти все при оружии: у кого-то оно поплоше, у кого и получше, есть и те, у кого меч, щит, копье, шелом красноречиво говорили об изрядной зажиточности владельца.

Между тем, в хаотичной толпе наблюдалось осмысленное брожение: скопище мало-помалу приобретало характер строя.

Вот и мои держались кучкой; о чем-то оживленно переговаривались, завидев меня, призывно замахали руками.

Их встревожено-радостные лица, а также полная боевая экипировка побудили задать вопрос.

-Что се деется?

-Князь рать собирает, смотреть будет, – выпалил Бурелом.

-Видать скоро выступаем… скорей бы… уж опостылело торчать здесь … наперебой подхватили другие.

«Началось, вот оно! Страшно и весело!», – как писал некогда Лев Толстой… о Бородинской битве.


*****

Ринулся в оружейную комнату и уже через пять минут, облаченный в доспехи, во всеоружии стоял во главе десятка.

Зброю, вверенную нам, содержали исправно. Наточили секиры и мечи. У кузнеца княжьего двора подремонтировали деревянные обитые железом щиты, подогнали по размеру кольчуги-безрукавки.

На правах отца-командира построил своих молодцов в шеренгу, осмотрел беглым взглядом; кое-кому приказал подтянуть ремень – так и хотелось, на манер заправского старшины, гаркнуть: «Равняйсь! Смирно! В колонну по два становись!»

Да ведь не поймут…

Выдвинулись расхлябанным подобием клина; впереди нас и позади, позвякивая оружием, и бодро матюгаясь, шествовали такие же отряды.