«Похоже на стиль Шаолинь – летающий
монах – но откуда эти селюки знают такие приемы!», – думал
Силантий, опустошенно глядя в белесое небо.
Сила обучался боевым искусствам в
разведшколе, да и с малолетства поднаторел в уличных драках. Но и
старуху нашла проруха, а может и непруха. Эх, знать бы, что хлопцы
непросты...
Один уж поигрывал выбитым ножичком,
рассматривал трофей, сдавив немалым своим весом ноги. Двое других
намертво держали, подвернув за спину руки. Пытался, было
вывернуться, но вместо привычного: «Не рыпайся, фуцин, на перо
посажу!» – попросту получил в ухо.
Обшмонали как последнего терпилу. Да
только не нашли ничего. Забрались в вещмешок, выпотрошили –
вытаращили зенки. Курево нюхали, пробовали на язык – скаженные, да
и только. К тому времени успели скрутить руки за спиной толстой
веревкой, но позволили сеть.
-Се што суть? – спросил один
варнак
-Табак, не видишь что ль.
-Чого тако?
-Папиросы, сигары и трубочный.
Таращил глаза как конь.
-Пойдем, робят, он эту требуху,
вестимо, жрет, убогий.
Вахлаки заржали – да так, что стало
закладывать уши.
-Несть чого с него взять-то окромя
черевик.
Сапоги уже виднелись за плечами,
привязанные к палке.
Тот, что был у них, видать, за
пахана, бросил под ноги Силантию мешок, после подошел, поигрывая
ножичком, обошел вокруг, словно примеряясь, как поудобней и
покрасивше пришить. Но перерезал веревку на руках и ласково дал по
шее.
«Ступай, убогий, да нас не забывай. А
нож-от твой пригодится курей резать», – снова жеребячий ржач – ух и
жизнерадостный народ!
*****
Сила подошел к частоколу, что
окружал двор. Осмотрелся окрест, глянул долу. Пейзаж сельский, но
уж больно непривычный.Деревенька или скорее хуторок, куда принесло
его, располагалась на круче, над рекой. На противоположном берегу
виднелось большое село. Сплошь обнесено высокой – никак крепостной
стеной – где из бревен, а где и из камня. Странно: не видать ни
одной церквушки. Дома сплошь из дерева, наподобие изб; курятся
дымки, можно разглядеть и людей.
Точно – сектанты. Не признают ни
церквей, ни попов, ни колоколов, а молятся в своих же домах. Одно
слово – «духоборы».
Чудны нравы
здешнего народа. Вроде бы и не особо богобоязненны. Одни вон
ограбили, другие приютили.
Хотя, что
за приют? Как бы в прислуге у них не оказаться, а паче того в
рабстве.