Герман сделал глоток, продолжая
исследовать «Донские вести». Следующая заметка повествовала о
назревании конфликта вплоть до военных действий между красной
Пруссией и Парижской коммуной и об усилиях Европейской Лиги наций и
Интернационала по предотвращению самого худшего развития событий.
Причина – в извечных территориальных спорах вокруг всяких там
эльзасов и лотарингий. Вот ведь загогулина – и в Пруссии, и во
Франции уже лет девяносто с лишком как у власти анархо-коммунисты
да всякие социалисты. Построили одну и ту же систему и на тебе –
конфликтуют. Противоречие, однако! Ох, уж эти противоречия...
В последнее время крайне
противоречивые ведения поставлял и агент Х, внедренный в Головное
управление Чрезвычайного приказа. То, что между чепистами и
уголовным розыском существует «братская любовь» – дело известное
но…
Эх, опять эта служба! Никак не
выбросить из головы…
*****
Дверь заведения c размахом
распахнулась – не иначе, как от знатного пинка. Дыхнуло свежим
осенним воздухом, который, впрочем, моментально растворился в
стойком, хоть топор вешай, перегаре. Обладатели сего неповторимого
амбре числом в пять рыл ввалились с шумом и гамом в помещение и
заняли большой стол напротив. Тесную мужскую компанию скрашивала,
если так можно выразиться, вульгарная особа слабого пола и судя по
всему весьма легкого поведения. Публика явна приблатненная –
плечистые громилы были одеты на фартовый манер – пиджачки и
куртейки, полосатые тельняшки и красные рубахи, кепочки в клеточку
и лихо заломленные картузы. Кряженцев невольно вспомнил своих
подопечных, которых тщательно подбирал из такого вот контингента. И
которые теперь его, как у них принято изъясняться,
опрокинули и тем самым подвели под монастырь.
«Гуляй, братва, от рубля и выше!» –
гаркнул молодчик, что был у компашки видимо за
ивана8. По кругу пошла кепка, куда
старательно ссыпались и монеты, и мятые купюры.
«Эй, малый! – подозвал он полового. –
Нам на все водочки и мануфактуры. Давай живо!».
Половой принял деньги и вскоре
вернулся с большим подносом, на котором высились два штофа. Водка
судорожно была разлита по стопкам.
«За тебя, Гришаня!» – бросил кто-то
быстрый как выстрел тост. Чокнулись – выпили, обреченно морщась, –
не лезло c перепою.
Несколько минут вся компания сидела
молча, словно отдыхая, копя силы для дальнейших возлияний. Наконец,
дружно потянулись за папиросами – закурили – к потолку потянулись
клубы дыма.