- Да, Шура. Эти места по-прежнему не Рио-де-Жанейро.
- Остап Ибрагимович, а зачем вам тогда так нужно было это
Рио?
- Понимаете, Шура, такие как я здесь не нужны. Мой пытливый ум
мешает здесь строительству социализма. Хотя я, поверьте, очень,
очень стараюсь.
- А вот вы бы что здесь построили? Если бы, конечно, вам дали
тут строить.
- Я бы построил страну, в которой пиво продают не членам
профсоюза, а тем у кого есть на это деньги. А потом все равно бы
уехал в Рио-де-Жанейро.
- Но почему?
- Потому что, Шура, здесь никто и ничего путного построить не
может. Даже я со своим аналитическим умом и курсами бухгалтерского
учета. В этом есть какая-то загадка, Шура, но пусть ее разгадывают
другие. Мне она не по плечу. Давайте лучше выпьем и помолчим. И
заодно помянем Паниковского. Мир его праху.
- Да, Михаил Самуэльевич был великий человек. Помнится он
говорил мне: «Оставьте, оставьте эту дурацкую мечту о
Рио-де-Жанейро товарищу Бендеру. Ведь мечтать надо только о Париже.
Шура, вы не представляете какие там варьете, какие там шансонетки».
А ведь Паниковский никогда дальше Бердичева не был.
- Бердичев, что Бердичев. Если так пойдет и дальше, то мы Шура в
лучшем случае окажемся с вами где-нибудь на Соловках.
- А в худшем?
- Вот об этом лучше и не думать. Видите вон того молодого
человека, который подсматривает за нами через дырку в газете
«Правда».
- Да, вижу. Вы думаете, что за нами уже следят?
- Я не думаю, Шура, я в этом уверен. Спасибо товарищам, что хоть
дают допить пиво. Нет, Шура, в этом мире больше блюдечка с голубой
каемочкой на котором лежит ключ от квартиры с деньгами. А есть
стол, стул в финотделе и оклад 46 рублей 50 копеек. Ладно, мне пора
сдаваться. Прощайте. Шура.
- Остап Ибрагимович. Все вовсе не так уж и плохо. Я вам помогу.
Я тут все ходы-выходы знаю. Вы сейчас идете в уборную, открываете
там форточку и потом тикаете на шестой причал.
- Шура, я сейчас так располнел, что не пролезу ни в какую
форточку. Впрочем, что там у нас есть на шестом причале?
- Катер. Катер Козлевича. Он называется «20 лет Октябрьской
революции». Адам Казимирович специально придумал такое название,
чтобы возить на нем контрабанду из Житомира. Козлевич нам поможет.
Ведь я уже три ночи как ночую на его катере. Будем уходить из
Черноморска водным путем.