Нет! Не может быть! Ведь воскресенье
же!
– Горазд же ты дрыхнуть! – послышался
где-то рядом радостный высокий голосок.
Я знал, кому он принадлежит –
рыжеволосой девице лет восемнадцати-девятнадцати, бесцеремонно
приютившейся прямо у меня под боком. При том, не слишком
обремененной одеждой – и это еще весьма-а-а мягко говоря.
Проблема была лишь в том, что соседку
по кровати я видел впервые в жизни. Равно как и саму кровать –
безразмерно-широкую, не чета скрипучему диванчику, на котором я,
вроде как, уснул накануне. В гордом одиночестве, кстати, уснул!
Абсолютно незнакома мне была и
комната – светлая и просторная, высокий потолок, воздушный тюль на
окне, бежевые обои на стенах, стильная тумбочка под дерево…
Как всегда и бывает при том
самом пробуждении, соображалось мне сейчас туго. Словно нечто
извне яростно стучалось в сознание, слезно просилось внутрь, а
разум, как мог, сопротивлялся, задействуя в борьбе все доступные
ресурсы. Предоставленные до поры самим себе, мысли в моей голове
затеяли беспорядочную свалку, напрочь забивая одна другую, и,
возможно, из-за этого, повторно открыв глаза и взглянув на
незнакомку, я задал, пожалуй, худший вопрос из возможных в
сложившейся ситуации:
– Ты кто?
– Та, что будет вечно царствовать в
твоем сердце! – с задорным смехом ответила девица, должно быть,
решив, что это я так неостроумно шучу.
– А зовут тебя как, царица сердца
моего? – почти «на автомате» продолжил спрашивать я – лучше всего в
таких ситуациях у меня получалось «плыть по течению». Да,
собственно, никаких иных вариантов тут и не было.
– Зови меня… ну, скажем, Изольдой,
благородный рыцарь! – предложила моя собеседница, похоже, продолжая
воспринимать происходящее как какую-то игру.
– Хорошо, – кивнул я. – Поведай же
мне, о Изольда, где мы находимся? – обвел я широким жестом
комнату.
– В родовом замке моего отца,
славного барона… нет! Маркиза! Маркиза Карабаса!
– А ты у нас, выходит, Изольда
Карабас? – хмыкнул я.
– Да, по-дурацки получилось, –
забавно сморщив веснушчатый носик, прыснула девица и, внезапно
подавшись вперед, обхватила руками мою шею, притянула в себе –
точнее, попыталась притянуть, но, так как я, наоборот, машинально
постарался отстраниться, сама скользнула ко мне – и жадно впилась
своими губами в мои. Одеяло, прикрывавшее меня до того момента,
воспользовавшись случаем, сползло, и соприкоснулись отнюдь не
только наши уста, но и многое из того, что расположено ниже.