Глупо, конечно, получилось.
– Не сообразил он… – что до
Панкратова, тот, кажется, был раздосадован моим фиаско в Интернате
едва ли не больше меня самого. – Счастье твое, что Марк Эрастович,
что называется, не спал в оглоблях! Не вычисли он наших мамкиных
заговорщиков…
– С мамами там, вообще-то, как раз не
очень сложилось, – зачем-то вставил я. – Если верно помню со слов
Маши, жива одна на троих – у Хмельницкой. И то только потому, что
Столп…
– Маше, кстати, тоже скажи спасибо, –
кивнул Виктор. – Не вспомни она про потайную лестницу, по которой и
ходила-то всего однажды, лет в семь, со старшими подругами –
натерпелась в темноте страху и больше туда не совалась… А насчет
покойных матерей, – нахмурился вдруг он. – Я не понял, ты что,
пытаешься оправдать тех, кто едва не вышвырнул тебя в прежнюю
жизнь, с регулярной ежемесячной амнезией?
– Не оправдать, – покачал я головой.
– Но, может быть, понять…
– Да что там понимать, – скривился
Панкратов. – Мало их, засранцев, в детстве пороли! Точнее, совсем
не пороли – телесные наказания в Интернате лет двадцать как
запретили…
– Всего двадцать? – ахнул я. – То
есть только в этом веке?!
– Ну, Орден, по-своему, весьма
консервативен… Но иногда, выходит, даже недостаточно. Не зря же
когда-то говорили: пожалеешь розгу – испортишь ребенка. Вот,
пожалели – получите и распишитесь!
– Ну… Так себе логика, – неуверенно
протянул я.
– Какая уж есть. И она, увы,
работает…
– А что с ними теперь будет? –
спросил я, решив несколько сменить тему. – С Хмельницкой,
Кузьминой, Радкевичем? Как с ними поступят?
– Выставят из Ордена, разумеется, –
кажется, даже несколько удивился такой постановке вопроса мой
собеседник. – Отберут кольца – есть способ снять их, не отрезая
пальцев, – усмехнулся он, многозначительно посмотрев на мою правую
руку, – и au revoir[1]! В изгнание.
– Они же с ума сойдут – в прямом
смысле! – похолодел я. Не то чтобы юные преступники вызывали у меня
такое уж сочувствие – нет! Воспоминание о лезвии Лизиного ножа,
примеривавшегося к моему пальцу, до сих пор заставляло все внутри
меня судорожно сжиматься, да и голова еще немного побаливала после
близкого знакомства с Вериной кочергой, но кому, как не мне, было
понимать, что ждет лишенных колец изгнанников «в миру»! Да еще
после тепличного существования под крылом Ордена…