- Иди. Иди дурачок. Вышли твои два часа, - весело смеясь, Мана
пыталась вытолкать Акима из клуба, - Иди уже, деревня!
Аким упирался, говорил, что останется вместе с Маной на всю
ночь. «Вместе пришли, вместе и уйдем» - твердил он, и нелепо
лыбился.
- Дурак, - Мана кричала ему прямо в ухо, музыка гремела так, что
иначе было не докричаться, - А кто меня утром встретит? Я же не
дойду-у-у. Иди. Иди дурачок…
Мана все же смогла выпроводить Акима, убедив, что он должен
встретить ее на выходе из клуба в семь часов утра в сознании,
трезвом уме и твердой памяти: «деревенский дурачок должен дотащить
бедную Ману до дома». Слегка покачиваясь, Аким зашагал к общажке с
блуждающей глуповатой улыбкой на лице. И с каждым шагом беззаботное
дурное веселье стремительно выветривалось из головы.
А на полдороге его накрыло лютым откатом, и он понял отчетливо,
что, во-первых, только что выбрался из-под воздействия мощнейшего
проклятья, во-вторых, при всей своей силе проклятие было настолько
тонким, что он его даже не замечал, в-третьих, его веселый настрой
был наведенным извне. Акима заметно трясло, красная послужная
дорожка заалела, пошла разгонять по телу волны жара, запоздало
начав выталкивать из него вредоносную злую могию чужого города, а
клятый «забор» на внутренней стороне запястья напротив явно
засветил ядовитой зеленью.
- Так вот ты какой, «заборчик», - пробормотал Аким, клацая
зубами от озноба, с ненавистью глядя на свой запястный штрих-код
как на внедренного врага-диверсанта, - Помогаешь, значит, силу из
меня тянуть.
И тут Акима озарило пониманием, расставившим все по своим
местам, он припомнил, как Мана сказала ему сегодня днем: «…либо на
девятый километр, либо в клубе до утра… - а когда он спросил, что
за километр такой, ответила, - на девятом километре городская
станция заправки… все заправляют. Ходульки, думаешь, на чем ходят?
Все приборы эти нифрильные, думаешь, на чем работают?»
Аким понял, на какой силе работают нифриловые движители империи
от простеньких светильников до тяжеленных поездов и кораблей. Эту
силу вытягивают из людей здесь в городе. А особенно много силы
вытягивают в клубах. Пока люди расслаблены, пока танцуют, общаются
и попивают «наську», проклятие того самого «глаза Саурона» пьет из
них силу.
«Мог и раньше догадаться, - Аким на ходу выпятил нижнюю челюсть,
- И так ведь знал, что нифрил – он сам по себе каменюка каменюкой,
что именно человек, и только человек, наполняет камень силой,
наговаривая приказы, заклятья и проклятья. И чем сильнее мога, тем
больше силы он способен в камень вложить. А здесь вон как! Здесь и
могой быть не надо. Из тебя и так силу выкачают, и даже разрешения
не спросят».