К старому новому дому я быстро
привык. Не глядя, кинул портфель на штатное место. За окном, на
меже, дед ремонтировал летнюю печку. Баба Лена в огороде полола
свеклу. На столе, укутанные в тряпье, хранили тепло кастрюли с
едой.
После сладкого есть не хотелось.
Поэтому сразу пошел с докладом, прихватив по дороге, оба пустых
ведра.
— Что получил?
Традиционный вопрос. Дед всегда его
задавал, если сам не успеешь гаркнуть с порога: «Четыре, четыре,
пять!» Сегодня пришлось оправдываться:
— Не спрашивали. Да у нас всего два
урока и было. Потом все ходили с Колькой прощаться.
— И где же ты столько блукал?
— С пацаном одним подрались. Один на
один.
— В школу не вызовут?
— Нет.
— Ну, добре! Иди уроки учить. Да не
забудь переодеться.
Ох, и нудное это дело! Но такова
жизнь. За все на свете нужно платить. Даже за счастье.
Набирая воду, заметил на дне колодца
четыре пустых ведра. Взял на заметку.
Уроки я всегда делал под радио.
Телевизор мы купим нескоро. Посторонние звуки мне, в принципе, не
мешали. Наоборот, грамотный русский язык дисциплинировал речь. Если
нужно что-нибудь выучить наизусть, можно всегда выйти во двор.
Бывало, скрипишь перышком, кладешь на бумагу какое-нибудь скучное
упражнение, а в уши тебе «Театр у микрофона», «КОАПП», или, того
лучше, «Клуб знаменитых капитанов». Всегда, с предвкушением, я
ожидал вечера четверга, когда выходили в эфир юнга Захар Загадкин и
корабельный кок Антон Камбузов в интереснейшей передаче
«Путешествие по любимой Родине». А больше всего не любил
«Пионерскую зорьку». Если я слышал ее позывные, значит, проспал. И
в школу придется не идти, а бежать.
Судя по записям в дневнике, с
расписанием на завтра мне повезло. Кроме стандартного набора —
арифметика, русский — будет еще «инглиш», физкультура и труд. А с
учетом того, что сегодня у нас был только один урок, тут вообще
делов на один чих. Хоть и длинное, но только одно
упражнение.
С иностранным у меня всегда без
проблем. Стоп, вру. Сначала они были. И очень большие. Английский
язык я изучал с первого класса, когда еще жил на Камчатке. В память
об этом, хранится в моем доме накрахмаленная салфетка с надписью,
которую я вышил собственноручно на уроках труда: «A happy new
year!». Ничего, кроме этой фразы, в моей голове как то не
задержалось.