Понимание жизни я не пропил, на
память не жаловался. Все вопросы в то время были решаемы. Они
делились на две категории: «уважить» и «магарычовое дело». В первом
случае, услуга обычно оказывалась безвозмездно, поскольку самому
исполнителю она ничего не стоила. Или почти ничего. Или она была
связана с его основной работой. Уважить могли не каждого, а только
хорошего человека. Таких определяли издали, визуально, по двум
основным критериям. Если двор возле дома бурьяном не зарос, огород
в полном порядке, а родные могилки на кладбище содержатся в
чистоте, значит, этот человек со всех сторон положительный и может
рассчитывать на уважение. Отдельной статьей стояли фронтовики. То,
что любому другому стоило бы накрытой поляны, они могли получить
без всяких материальных затрат. В то время копейка была на счету
потому, что имела цену. С людей за работу брали по совести.
Под категорию «уважаемых» я не канал.
Поэтому, начинать надо было с магарыча, трясти копилку. Была у меня
голубка из гипса, заполненная на треть железными «рупчиками». Монет
с другим номиналом, там отродясь не бывало. Гнутые медяки на дороге
я не находил, пустые бутылки не собирал, не сдавал, сдачу из
магазина отдавал до копейки и вообще к презренному металлу был
равнодушен. Не сказать даже, чтобы я на что-то копил. Процесс
стяжательства больше напоминал ритуал. Ни с того, ни с сего,
появлялись деньги. Я их опускал в узкую прорезь на спинке голубки
просто потому, что не имел представления, как ими по-иному
распорядиться.
Как это, «ни с того, ни с сего?», —
спросите вы. А вот так. Просыпаешься утром, идешь в огород, а
дедушка, к примеру, и говорит:
— Ну-ка сбегай к бабушке Паше,
постучи в калитку и расскажи стишок: «Сею-вею, посеваю, с Новым
Годом поздравляю! Вынай сало, колбасу, а то хату разнесу!»
Запомнил?
Чего ж не запомнить? Тем более,
стучаться не надо. Дед Иван уже у калитки стоит, улыбается в черный
ус. А за его спиной баба Паша, держит в руках тарелку со
сладостями. Подбежишь к ним, выпалишь слово в слово и все гостинцы
твои, а сверху — железный «рупчик».
Мне кажется, все бабушки того
благословенного времени собирали металлические рубли, чтобы
одаривать ими своих многочисленных внуков. А их у меня было больше
десятка. Раз в месяц, а то и чаще, когда позволяли полевые работы,
мы ехали кого-нибудь из них навестить. Рубили самую жирную курицу,
набивали авоську подарками и тряслись в дребезжащем автобусе в
Майкоп, Армавир, или село Натырбово. Из каждой такой поездки я
возвращался с двумя рублями, так как в каждом из этих мест у меня
проживало по две бабушки.