Это был уже перебор. После откачки
двадцати кубиков, я и так чувствовал себя некузяво, а тут и вовсе
поплыл. Меня водрузили на стул возле какого-то кабинета, где я
и вырубился. В голове гремели колокола, перед глазами
кружилась черная бездна.
Увидев, как мне хреново, Серега
рванул в аптечный киоск, запасаться нашатырем. В это время я и
очнулся. Пришел в себя оттого, что кто-то из этой бездны, громко и
четко, назвал меня по фамилии.
Я встрепенулся, как полковой конь при
звуках походной трубы и тут же открыл глаза. Над дверью, что
напротив меня, мигала красная лампочка. Стало быть, вызывают. Я
встал и нетвердой походкой вошел в кабинет.
Чернявый мужик в белом халате
отшатнулся, роняя очки, и нервно сказал санитарам:
— Пусть подождет в коридоре. Позовите
сопровождающего!
Меня вежливо вытолкали взашей. И
вовремя. Серега уже собирался подавать сигналы тревоги.
— Тебя! — сказал я ему и уселся на
прежнее место.
Он вышел минут через десять. В руках
— полный пакет документов, которые я отдавал в регистратуру, и
какая-то бумажка с печатью.
— Ну что там? — спросил я, внутренне
холодея.
— Погнали!
— Куда?
— Домой!
— Что, безнадежен?
— Нет, годен к нестроевой.
Заметив, что я останавливаюсь, Серега
схватил меня за руку и подтолкнул к выходу.
— Ты от меня ничего не скрывай, —
сказал я, послушно семеня впереди, — готов ко всему. Честно скажи,
что врач говорил?
— Сказал, что здоров.
— Брешешь!
— Пошел нах!
Вот так мы и дошли до свободной скамейки. Журбенко сел,
закурил. Мне не хотелось.
— Сколько там времени? — лениво
процедил он, и посмотрел на часы, — ого, половина двенадцатого!
Можно не торопиться. Ты сядь, почитай заключение, а я потом
расскажу, о чем говорил онколог. Тебе в подробностях, или как?
— Или как, — попросил я и впился
глазами в бумагу.
Буквы сливались и прыгали. Руки
дрожали. Наверное, от потери крови.
— Наорал на меня врач, — флегматично
сказал Серёга. — «Ты что, — говорит, — своих подопечных пускаешь в
кабинет без наручников?! Это очень опасный тип. Он подменил
лабораторные образцы, или кому-то дал хорошую взятку!» В общем,
здоров ты. Хошь верь, хошь не верь, но здоров. Ошиблась твоя
медкомиссия. Надо обмыть.