Сотни безволосых ломились с данспола к единственному выходу. Сказать, что при этом возникла некоторая давка, означало не больше того заявления, что в мясорубке мясо перестает быть бифштексом. Некоторые шагали, в буквальном смысле, по головам. Большинство еще не понимали, что случилось, но стадный инстинкт подсказал верное направление. Падение шара, отсутствие привычного звукового фона – особи, особенно подверженные панике, инфицировали своим страхом остальных. Цепная реакция, наподобие той, что имела место в электрической цепи. Если бегут ВСЕ, то как можно сомневаться в обоснованности этих действий?!. Кроме того, те немногие особи, что были способны проявить останки индивидуальности, бежали вровень с общей массой, дабы не оказаться затоптанными насмерть. Первобытный ужас поднимался из кишок (недаром он назывался «животным»), карабкался по пищеводу и проникал в мозг. Остальное – дело конечностей.
Погромщики охотно подсыпали селитры в огонь. У кого-то с собой – что за предусмотрительность!.. – оказались баллоны со слезоточивым газом. Стоило произойти этому открытию, и над танцполом взметнулись столбы белого, едкого дыма.
Уши Страйкера были по-прежнему заложены от пальбы Черепа, но вопли безволосых без труда протискивались в череп, бились стаей летучих мышей. От неистового топота содрогался фундамент, – точно стадо бронтозавров спешило на водопой.
Гангстеры играли роль загонщиков. Теперь Курт понимал, с какой целью «тевтонская свинья» (она же – «клин» и «ледокол») преодолела столь долгий путь вглубь «Лавины». Ответ становился очевидным, стоило взглянуть на безволосое, взбесившееся стадо, рвущееся к выходу. Боевики Ордена заблаговременно ушли с маршрута толпы, благодаря чему теперь могли не рисковать быть сметенными с дороги.
Когда тусовщики выбивались из нестройных рядов – не с целью проявить индивидуальность, а потому, что их подталкивали сзади, – гангстеры дубинками загоняли бедолаг назад. Многие, побывав в эпицентре едкого газа, беспрестанно кашляли, и практически ничего не видели. Когда же на них, ни с того, ни с сего, обрушивались удары, это воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Бандиты не церемонились – колотили, по чем зря, представителей обоих полов (девушек, возможно, с меньшим энтузиазмом). Клочья дорогой, нарядной одежды летали бабочками.