Неожиданно Страйкер сообразил, где он видел подобное. По головизору, на полицейском канале, во время репортажей о столкновениях футбольных фанатов с полицией. Над разгромленными стадионами также поднимались столбы дыма: легавые вовсю расшвыривали те же баллоны, что и «черепа», а фэны жгли пластмассовые стулья… Разница состояла в том, что в «Лавине» не проводилось даже бильярдных турниров, не говоря о футболе. Впрочем, сыщись у Всадников свой стадион…
Вообразить это экспромтом не вышло.
Череп свирепствовал в самой гуще, с позволения сказать, сражения. Труба в его руках порхала, будто тростинка. От металлического обрезка, когда гангстер размахивался, исходили явственные колебания /как в японских мультфильмах/, без труда различимые невооруженным взглядом. Если бы не заложенные грохотом уши, Курт наверняка расслышал бы яростный вой – это воздух пел в полости трубы. (Так, должно быть, тысячи лет назад легендарный Буревестник подвывал красноглазому Эльрику.)
Тусовщики разлетались под мощными ударами. Бандит орудовал грубым, непрактичным орудием со знанием дела и с очевидным удовольствием. Единственный его удар мог запросто размозжить хлипкий череп, содержимое которого размякло от праздных мыслей, наркотиков и никчемной музыки. Но Череп, судя по всему, не переменил первоначального решения насчет лишних жертв. Обрезок трубы обнаруживал поразительное милосердие, несвойственное бездушной стали.
Телохранители усердствовали на своих участках, предпочитая не путаться у шефа под ногами. Расчищать Черепу дорогу, мягко говоря, было делом неблагодарным. Бандиту происходящее приходилось по душе, и служебную рьяность охраны он мог попросту не оценить. Глава Ордена очень не любил оказываться в глупом положении. А таковое бы непременно сложилось, окажись Череп один на один со своей дубиной посреди очищенного от тусовщиков круга… Помимо того, телохранители, похоже, и сами опасались подвернуться боссу под горячую руку.
Что же касалось «личного охранника» (+ надбавка за «штатного киллера»), то действия Страйкера сводились к следующему: полуоглохший, он стоял в стороне, и с распахнутой пастью созерцал происходящее. Он находился не в своей тарелке.
И не в соседской.
Приучить Волка к подобному оказалась бессильна даже Яма, наполненная телами гладиаторов. Тот Хаос, что простирался вокруг, не давал пояснений. Исступленная жестокость, стерильная ярость… «Черепа» издевались над толпой, и, несомненно, получали наслаждение. Но какой в том смысл, – недоумевал Курт, – если не убьешь?..