Роман снисходительно щурился, лениво
наблюдая за весельем товарища, и, как говорится, мотал на ус:
может, Радзинский и шутит, но ведь в каждой шутке, есть доля
шутки…
Роман проснулся посреди ночи со
странным ощущением тревоги. Внутри словно скрёбся кто-то тоненькими
коготками: сердце неприятно замирало, и противный холодок полз по
позвоночнику. Путаясь в одеяле, Роман торопливо выбрался из постели
и рванул в комнату Бергера. Он почему-то не сомневался, что
какая-то опасность угрожает именно злосчастному ботанику. У Романа
хватило выдержки открыть дверь в его комнату без лишнего шума и
также тихо затворить её за собой. Он постоял немного, привыкая к
темноте и прислушиваясь: никаких подозрительных звуков, только
собственное дыхание и грохот сердцебиения в ушах. Подкравшись на
цыпочках к кровати, на которой должен был спать Кирилл, Роман
вздрогнул, внезапно встретившись с ним глазами. Завернувшись в
одеяло, Бергер забился в угол и глядел на него оттуда с
непередаваемым выражением обречённости на лице.
Роман не придумал ничего умнее, как
спросить:
– Ты чего?
Бергер не ответил. И в следующее
мгновение Роман понял, почему: Кирилла трясло так, что зуб на зуб
не попадал, и он вряд ли мог произнести хоть слово без риска
прикусить себе язык.
– Тебе что-то приснилось? – Роман
сел к Бергеру на постель и зачем-то пощупал его лоб. – М-да… –
Выражение «покрылся холодным потом» можно было применить к Кириллу
отнюдь не фигурально. Вытерев влажную ладонь о пододеяльник, Роман
решительно обнял Бергера за плечи, и слегка встряхнул. – Вставай.
Тебе надо умыться. Водички выпить…
Как был – в одеяле – Кирилл послушно
побрёл за Романом. В ванной он со стоном закрылся локтем от резко
вспыхнувшего яркого света, но покорно шагнул на шум бегущей в
умывальнике воды. А в следующую секунду Кирилл едва не захлебнулся:
Роман безжалостно сунул его голову под кран, предварительно
позаботившись, чтобы вода была как можно холоднее. Он не отпускал
Бергера по крайней мере минуту, пока тот в панике, но что
удивительно – молча – задыхался и барахтался под ледяной водой.
Когда Роман позволил ему, наконец, разогнуться, Кирилл был уже весь
мокрый и дрожал теперь, похоже, от холода. Роман стоял с полотенцем
наготове и тут же принялся энергично вытирать Бергеру волосы: не
хватало ещё, чтобы это недоразумение простудилось. Мокрое насквозь
одеяло было брошено на пол, а взъерошенный продрогший ботаник – за
ручку отведён на кухню, где был заботливо укутан тёплым шерстяным
пледом и получил чашку свежезаваренного крепкого чая и блюдечко с
мёдом.