Стоило шагнуть за порог, как мягкий
снег залепил глаза, запорошил и без того уже белые седые волосы. За
пеленою снегопада смутно угадывался город: движение, ночь, слепые
пятна фонарей. Тонкий аромат ладана, которым дохнул напоследок
благоуханный храмовый полумрак, сделал запах снега острее и
резче.
Николай Николаевич вздохнул,
перекрестился, натянул перчатки и осторожно стал спускаться с
высокого церковного крыльца. Он брёл, всё ещё зачарованный, к
метро, не замечая вульгарной какофонии звуков ночной Москвы. О, как
ранили его раньше бесцеремонно лезущие в уши грязные матерные
слова, грубый животный смех и простенькие навязчивые мелодии —
тынц-тынц-тынц — доносившиеся из машин и магазинов! Но годы
настойчивых усилий сделали его внутренний покой практически
незыблемым.
Покачиваясь в полупустом
старомодно-жёлтом вагоне подземки, Николай Николаевич всё ещё
слышал торжественные звуки хора, которые наполняли его душу
одновременно ликованием и тишиной. Но когда он подходил к дому, в
сознание вторглась посторонняя тревожная нота. Николай Николаевич
ощутил лёгкое ноющее чувство в области солнечного сплетения и
замедлил шаг.
Терпеливо переминавшийся с ноги на
ногу мужчина возле подъезда, заметив его, радостно помахал рукой и,
едва не поскользнувшись, бросился навстречу.
— Николай Николаевич! Не зря
Вы так волнуетесь. У меня к Вам дело.
В свете фонаря блеснула
ослепительная улыбка, за которой последовало крепкое рукопожатие.
Мужчина был заметно моложе — чуть за тридцать — голубоглаз и
кудряв. Всем своим существом он излучал бешеную энергию и
оптимизм.
— Вообще-то я не
волнуюсь. Просто, знаете ли, предчувствие… — по интеллигентному
лицу Николая Николаевича скользнула тень тоски и лёгкого ужаса.
В ответ раздался
здоровый счастливый смех, словно это была необыкновенно удачная
шутка, и весельчак, подхватив собеседника под локоть, увлёк его к
дому.
— Господи, у Вас
когда-нибудь бывает плохое настроение, Павлуша? — стряхивая снег с
воротника пальто, по-стариковски брюзжал Николай Николаевич в
маленькой прихожей.
— А зачем? — гость
одарил его лучезарной улыбкой. — Хандра выкачивает жуткое
количество энергии. Это просто чёрная дыра. Элементарное чувство
самосохранения должно удерживать человека от погружения в это
опасное состояние.
