Чего Роман совершенно не выносил,
так это покушений на свою свободу. К его негодованию примешивалось
горькое ощущение ущемлённого самолюбия. Этот человек не только
посмел ему приказывать, но и выкинул его вон, как щенка. Где-то
глубоко в душе шевельнулся страх. Роман вдруг почувствовал себя
ужасно уязвимым. И усталым. И несчастным. Ему стало так обидно, что
с ним обошлись как с несмышлёным младенцем, которого напичкали
манной кашей, и не спросили — хотел он, не хотел. Фу, зачем он
подумал о манной каше? Теперь ещё и подташнивает.
Возможно, самым правильным выходом
сейчас было бы просто уснуть, чтобы потом попытаться разобраться во
всём на свежую голову. Однако, как Роман ни старался, он до утра не
мог сомкнуть глаз: сердце бешено колотилось, пульс бился где-то в
горле, и он не мог расслабиться — тело словно подключили к
источнику высокого напряжения. Он всё перебирал в уме тревожные
мысли, но в конце концов так устал беспокоиться за свою судьбу,
что, закрыв глаза «только на минутку», провалился в глубокий
сладкий сон.
***
— Ну что? Прогнал его? — дед бухнул
на стол глиняный чайник и сочувственно посмотрел на погрузившегося
в невесёлые думы Николая Николаевича. Тот печально кивнул.
— Вот и прекрасно. И нечего тут
кукситься. — Дед своей огромной ладонью нежно погладил Аверина по
седой голове. — Сейчас я тебя покормлю, а потом вещицу одну покажу.
Занятную.
— Какую? — оживился Николай
Николаевич.
Дед ухмыльнулся.
— Будешь хорошо себя вести —
узнаешь.
Николай Николаевич вздохнул и
послушно принялся за еду. Через некоторое время он спросил:
— Викентий, тебе не кажется, что мы
что-то не то делаем?
— Не кажется. Мы точно что-то не то
делаем.
— Балагур… — поморщился Николай
Николаевич и уставился в окно, за которым светилась звонкая от
мороза луна. — Я ведь серьёзно. Как можно было отказаться? Пропадёт
ведь ребёнок…
— И не говори. Жалко парнишку.
Такой… хм… одарённый. А как покорно он несёт тяжкий груз своей
исключительности! Страдает. Очень трогательно…
— Значит, ты тоже считаешь, что
вмешиваться было не надо?
— Если всё действительно так, как мы
оба с тобой видим, то, конечно, не стоило. — Дед поправил оплывшую
свечу. — Ник, ты не обижайся, — продолжил он после некоторой паузы,
— но похоже, Павлуша тебе просто не всё рассказал. Не стал, так
сказать, посвящать тебя во все подробности.