«Кажется, я близко».
Ей потребовалось несколько секунд,
чтобы скользнуть в его крохотное сознание, если то, что оставалось
в его голове, вообще можно было так назвать. Мозг был похож на
поврежденную карту памяти, на которой, может, и осталась какая-то
информация, но извлечь ее было почти невозможно. Да она и не
хотела. Не хотела воспринимать его, как когда-то живого человека.
Человек уже умер, а оставшееся – просто тело, кукла, у которой еще
не кончился завод. И эта кукла опасна.
Милада отгородилась от информации,
которая могла заставить ее расплакаться. Она представила пульт
управления. Простенький, с парой кнопок и рычагов. Этого должно
было хватить.
«Иди вперед, пока не упрешься».
Но он не сдвинулся с места. Просто
стоял и смотрел перед собой. Милада надавила сильнее.
«Иди», – направила его усилием своей
воли.
И он пошел: медленно и неуклюже
передвигая ноги. Когда мертвец прижался к постаменту телом, Милада
заставила его упереться головой в холодный металл чаши колокола.
Чаша ударилась о язык.
Звук не был громким, но его хватило,
чтобы все перестали орать друг на друга. И в этой полутишине
глубокий успокаивающий гул показался ей просто волшебным. Она
закрыла глаза и подняла голову к небу. Мягкий солнечный свет
пробивался сквозь сомкнутые веки.
Было приятно. Утренняя прохлада уже
начала сменяться теплом зарождающегося дня. Милада знала, такие
моменты не длятся долго. Но она уже успела им насладиться, и,
схватив его за хвост, засунула в свою коробку приятных
воспоминаний.
Дернула рычаг еще раз, и колокол
снова пропел.
– Что это, мать вашу, такое? Что он
делает?
– Оскар, я думаю, это неважно, –
Беркут положил ему руку на плечо, – я думаю, нам пора валить, пока
они уходят на звук.
Джереми бросил на Миладу
вопросительный взгляд, и она ответила улыбкой. Все это было так
волнительно, что от радости закружилась голова. Она поправила
волосы, прижала к себе зайчишку и взглянула на рыже-золотое солнце,
прячущееся в кудрявых облаках. Почувствовала, как по щекам бегут
слезы.
«Наверное, это от солнца защипало
глаза».
Она протерла личико ладошкой.
Секунда-другая – и к слезам добавились еще и сопли.
«Куда ж одно без другого».
В теле образовалась такая легкость.
Милада стала легкой, невесомой. Если бы ветер был сильнее, свалил
бы ее крыши вагона. Она покрепче ухватилась за руку Джереми, и тот
опять посмотрел на нее.