В этот раз она увидела в его глазах
ужас.
***
– Милада! Что с тобой?
Она удивленно посмотрела на него и
как можно шире улыбнулась.
– Все отлично.
Но Джереми знал, что это не так. По
милому улыбающемуся личику из глаз и из носа текли ручейки
крови.
Когда она повалились с ног, то была
уже без сознания.
Вывалившись из шахты на пол, Кристина
почувствовала себя личинкой. Голая и обессиленная, в темноте, в
неизвестной комнате, она лежала на полу и дышала так, словно
пробежала многочасовой марафон.
Когда дыхание с громкого и натужного
перешло в спокойное и равномерное, она щелкнула зажигалкой.
Дверь. Еще одна. Возможно,
незапертая.
– Пожалуйста… – просипела Кристина и
кинулась к ней. Открылось второе дыхание. Нащупав ручку, принялась
дергать ее, а потом услышала сбоку смешок. Медленно обернулась.
Спичка чиркнула о коробок, появилось
пламя. Огонек проплыл в воздухе и приземлился на фитиле сначала
одной свечи, а затем и еще нескольких.
Кристина увидела тюремщика в свете
мерцающего пламени и внутри все сжалось, а потом тело обмякло. Ее
потянуло вниз. Она медленно сползла на пол, прижимаясь спиной к
двери.
Он сидел на старом простеньком
диванчике и едва улыбался одними губами, в глазах стоял лед.
Кристина поняла: что бы она ни
сделала – все лишено смысла. Сбежать не получится, побороть его
тоже. Можно было броситься на него, заставить воспользоваться
ножом, заткнутым за пояс, и тогда все бы закончилось. Но разве это
то, к чему она стремилась? Если Алекс чему и научил ее, так это
драться до последнего, никогда не сдаваться, а если уж проиграешь –
вытянуть обе руки и показать два средних пальца.
Да и в глубине души Кристина все еще
надеялась, что Алекс придет и спасет ее, нужно лишь дождаться.
Вдруг каким-то волшебным образом Губернатор взял ее след?
«Губернатор же мог? Ведь правда?
Собаки такое умеют...»
Но она понятия не имела, где
находится и как сюда попала. Да и уверенности в том, что пес жив,
тоже не было.
К горлу подступил комок. Ей стало
жалко и себя, и пса. Стало жалко и Алекса, который, не сумев
обуздать своих демонов, лишился семьи. Теперь он их никогда не
найдет.
«И меня не найдет... Алекс никого не
может спасти. Даже себя», – с разъедающей сердце горечью подумала
Кристина.
Ей захотелось плакать, но ее тюремщик
сидел напротив и смотрел. Молча. А врагу нельзя показывать
слабость. Или можно?