Внезапно
граф оказался на большой площади, которую разрушение загадочным образом не
коснулось. Словно по волшебству, тучи рассеялись, хотя воздух по-прежнему был
тяжелым и неподвижным. Низко, почти над самыми крышами, повисла пугающе
огромная голубая луна – до полнолуния оставался один день. Теперь он был как на
ладони: дома окружали площадь замкнутым четырехугольником с одним-единственным
проходом, через который он сюда попал.
Отставший
в переулках Беннет выбежал на открытое место и замер от неожиданности.
-
Дьявол, Беннет! – с облегчением вздохнул де Фортени. – Вы меня напугали. Я
думал, за мной гонятся грабители.
-
Вы без оружия, граф?
-
С оружием, разумеется. Просто не с руки сражаться в темноте, как у Магомеда в
заднице. Но послушайте, где мы? Вы знаете это место? Весь город в руинах, а тут
словно и не было двухлетней осады.
-
Нет, никогда здесь не был. Тут как-то очень жутко, вы не находите?
-
И эта луна…
-
Да, граф, луна…
Беннет
подошел к нему, сжимая под полой плаща мизерикорд**.
-
Кажется, здесь нет другого выхода, - улыбнулся он, стараясь казаться
дружелюбным. – Посмотрите, вон там, в углу… Видите?
Де
Фортени повернулся, и в этот момент Беннет вонзил кинжал в его правое
подреберье. Узкий трехгранный клинок легко раздвинул звенья кольчужной рубахи и
вошел в тело. Граф то ли вздохнул глубоко, то ли всхлипнул и тяжело упал на
колени. Выдернув мизерикорд, Беннет толкнул де Фортени ногой, и тот завалился
на бок.
Наклонившись,
Беннет удостоверился, что граф мертв, и сорвал с его шеи медальон. Этого будет
достаточно, чтобы убедить короля: приказ исполнен.
Уловив
за спиной какое-то движение, он резко обернулся. Черная тень метнулась к
переулку, но Беннет в два прыжка нагнал ее. Закутанный в плащ незнакомец был
невысок ростом и крепким сложением не отличался. Лезвие вошло в мягкую плоть,
словно в свежий хлеб.
Откинув
надвинутый на лицо капюшон, Беннет увидел полные ужаса глаза совсем молодой
женщины. Она силилась что-то сказать, но из ее горла вырывался только хрип, на
губах пузырилась кровавая пена. Слабеющим жестом женщина протянула к нему руку,
словно моля о помощи, но Беннет зло усмехнулся:
-
Нет-нет, дорогая, не надо нежностей.
Что
скрывать, женщины с детства вызывали у него отвращение. С тех самых пор, как
его, двенадцатилетнего, пыталась совратить собственная тетка. Женился он
исключительно по настоянию короля на одной из придворных дам герцогини
Алиеноры, матери Ричарда. С женой спал, сцепив зубы от отвращения и представляя
на ее месте ангелоподобных мальчиков. После каждого раза его рвало, а жена
потом, словно в насмешку, рожала дочь. Но когда на свет появился Джеффри, он с
облегчением забыл дорогу в супружескую спальню. Так что ни одной женщине не
удалось бы возбудить в нем не только желания, но и обычной жалости.