Когда-то
наследуемый титул автоматически давал его обладателю место в палате лордов, но
с начала этого века все изменилось. Теперь там правят бал пожизненные пэры,
получившие титул за некие заслуги перед обществом, а наследственные тихонько
курят в уголке. И Питеру уж точно ничего не светило бы, но консерваторы выбрали
его на замену почившему дяде. А это уже совсем другой уровень коммуникации.
Люська с Питером даже удостоились представления королеве – правда, она так
тряслась от страха, что абсолютно ничего не запомнила. Люська, конечно, а не
королева. Впрочем, думаю, королева Люську тоже не запомнила.
Но
все-таки главным кошмаром были именно слуги. Самые ужасные английские снобы –
это слуги аристократов. Особенно те, которые служат в старинных поместьях из
поколения в поколение. Например, предки Люськиного дворецкого трудились в
Скайхилле еще при предыдущих Скайвортах, с момента постройки замка. Должность
домашнего надзирателя, как бы она там ни называлась, передавалась от отца к
сыну, а если вдруг сыновей не случалось, то к внуку.
Разумеется,
Люську – безродную иностранку! – слуги изначально ни в грош не ставили. Это
Питеру она могла сколько угодно врать, что среди ее предков были Великие князья
и курляндские бароны. Поди проверь! Но слуги видели ее насквозь. Нет, они
подчинялись беспрекословно и вели себя предельно вежливо, однако…
«Светка,
на их глумливых мордах написано, насколько они меня презирают!»
Впрочем,
ныла Люська недолго. Первым ее подвигом стало увольнение экономки. Потом она
сократила непомерно раздутый штат прислуги и, посоветовавшись с Питером,
выгнала вороватого управляющего имением.
«Теперь,
Светка, они меня не только презирают, но еще и ненавидят».
Впрочем,
сдаваться Люська не собиралась.
Меня
она начала зазывать в гости, даже толком не уехав. Наша долгая ссора была
забыта, я снова стала лучшей подругой, поэтому само собой подразумевалось, что
в Англии мне будут всегда рады. Ну а когда оказалось, что Люська стала хозяйкой
самого настоящего замка, она тут же выбрала для меня комнаты («самые лучшие»).
Впрочем, комнатам пришлось подождать – целых полтора года.
Вместо
медового месяца на молодых свалились хлопоты, связанные с похоронами графа,
наследством, всевозможными формальностями. Да и сам по себе их вход в новую
аристократическую реальность оказался далеко не простым. Даже для Питера,
который, будучи графским внуком и племянником, знал этот мир не понаслышке.