Мальчик съёжился ещё больше, стараясь вжаться в дощатые
панели.
– Оставь его, Эйтор, он не виноват, – холодно сказал советник. –
Объясни, почему он говорит, что искали тебя?
– Чушь, – Эйтор негодующе махнул рукой. – Этот проклятый filho
da puta выдумывает.
– Да? – Гомеш усмехнулся. – Ублюдок, как ты любишь его называть,
спас твою сестру, если не он, убийцы бы с ней расправились.
Фефо!
Эйтор испуганно вздрогнул, помощник советника появился как
всегда – словно из ниоткуда.
– Выяснили, кто это?
– Уверенности нет, но скорее всего – со Свободных территорий, я
уже запросил наших информаторов. Нападавшим помогал кто-то из
прислуги, охранный периметр не нарушен, они вошли через заднюю
дверь, знали код и настройки сканеров. На камерах стандартные
подменные лица, голоса искажены, отпечатков нет, зато у нас есть
образцы ДНК – тело выгорело изнутри, но частички кожи остались.
– Хорошо, занимайся, результаты мне нужны сегодня. И порасспроси
Эйтора. Я разрешаю.
– Так и сделаю, – Рафаэль улыбнулся, его шрам собрался в
уродливое бугристое пятно, а старший сын окончательно упал духом. –
Служба контроля будет через минуту. Мы не можем им помешать.
– Закон един для всех, – Гомеш наклонился к мальчику. – Паулу,
посмотри на меня. Всё хорошо. Ты вёл себя правильно.
Мальчик вздрогнул, отец настолько редко его хвалил, что можно
было по пальцам пересчитать. На одной руке, и то остались бы
лишние. И насчёт того, что всё хорошо, он был совершенно не
уверен.
В холл не торопясь вошёл седой старик в очень дорогом костюме и
не менее дорогих ботинках, с тускло-металлической тростью и кожаной
папкой, сверкнул золотой оправой очков. Казалось, дождь снаружи
специально обошёл его стороной, равно как и грязь на дорожке –
идеально вычищенные ботинки сияли. Тонкий крючковатый нос чуть
подрагивал, на кровь старик взглянул равнодушно и мельком, а на
обожжённое тело – очень внимательно.
– Ola, Матеуш, – он протянул руку советнику, тот крепко её
пожал. – Я решил приехать сам.
– Ценю это, Эл.
– Ещё как ценишь, – старик усмехнулся. – Ну что, где наш
герой?
Не дожидаясь ответа, легко, словно ему было лет двадцать, присел
рядом с Паулу на корточки, порылся в кармане.
– Протяни руку, сынок. Левую, ладошкой вверх. Сожми кулак. Вот
так, молодец. Сколько лет?
– Шесть, почти семь, – Гомеш усмехнулся. – А то ты не
знаешь.