Укротитель и сам удивленно вслушивался отмечая, что гоблины
волокут воющих женщин куда-то вдаль. Вскоре, все звуки затихли, и
тишина нарушалась лишь треском камина и шумным дыханием восьмерых
мужчин.
— Иди проверь!
— Умный дохуя?! Тебе надо, иди проверяй, а мне и на полу
хорошо.
Склоку прервал Римус, поднявшись с пола. Стараясь не скрипеть
половицами, он тихо подошел к дыре на двери, оставленной арбалетом,
и выглянул наружу.
— Ушли. — Выдохнул наконец он, пряча меч в ножны. — Коней похоже
убили.
— Че делать? — Поднялся один из наемников. — Пересидим?
Римус покачал головой:
— Бежать надо, от греха подальше. К заград отряду рыцарей.
— Нас же казнят на месте за то что не уберегли!
— Не казнят. Вы информацию доставите важную. — Отрезал Римус и
показал мифриловый жетон. — Я с вами пойду.
Восемь мужчин, с факелами в руках, сгрудились у двери трактира,
от которой уже успели убрать лавки. В груди каждого из них
обосновался липкий страх, что мешал нормально дышать.
Хриплые вздохи с легким присвистом, то и дело прерывались
шумными сглатываниями тягучей слюны.
Наемники взглянули на Римуса и тот, кратко кивнув, вышиб дверь
ногой. Еще мгновение и укротитель оказался по центру туманной
площади, едва не полетев кубарем, оскользнувшись на луже багровой
крови.
— Черт, это ужасно...
Римус повидал многое на своем веку, но сейчас ему стало не по
себе.
Кровь крестьян пропитала землю, превратив её в грязь. Тела были
разодраны охочими до плоти тварями, словно те голодали не одни
сутки.
Не уцелел ни один мужчина. Несчастные не успели даже взять
топоры или вилы, и были убиты словно скот на бойне.
Цепкий взгляд Римуса выдернул из общей массы останков тело
ребенка... Еще одно...
— Детей просто убили? — Подивился укротитель.
Мелкими шажками, Римус приблизился к маленьким телам, не забывая
осматриваться.
Дети лежали аккуратным рядочком, положив руки на грудь. Если бы
не рана за ухом, что была у каждого, они показались бы спящими.
— Бедненькие. — Простонал подошедший наемник. — Вон та девочка у
нас мелочь днем просила. Мы ей медяшек дали.
— Это грубая автаназия. — Пояснил Римус, склонившись над телом.
— Не нравится мне это.
"Гоблины не поступают так милосердно." — Подумал укротитель. —
"И уж тем более не оставляют молодое мясо."
— Стен? Ты где пропал? Выходи давай!