- Ты собираешься всех вести в
Смоленск? – Спросил кузнеца Александр.
Еремеев принял на себя
ответственность за людей, а потому хотелось быстрее пристроить их к
нормальной жизни. Он понимал, что до сих пор ему несказанно везло,
но накатывало стойкое ощущение, что удача вот-вот покинет, ведь она
нужна не только ему.
- По пути будет несколько деревушек,
думаю, кого-то из горожан можно будет оставить там, а кто-то и до
Смоленска отправится. Там на окраинах есть, где спрятаться. Жизнь
несладкая, но лучше, чем ожидать палача в тюрьме Крашена.
- Хорошо, показывай дорогу.
Пару раз к отряду подбегали небольшие
стайки шакалов, но нескольких выстрелов хватило, чтобы их
отпугнуть. Еремеев по-настоящему удивлялся тому страху, который
испытывали местные перед так называемыми зверюгами. Ладно еще перед
крупными, но чем могли угрожать мелкие?
Вскоре люди вошли в лес и там зажгли
все факелы, которые успели прихватить. Света хватило, чтобы
различить частично заросшую травой дорогу, по ней и двигались.
«Зверюги, зверюги... Подумаешь,
мелочь зубастая. Замахнулся - и прочь побежала. А тут мало того,
что волк или медведь выскочить может, так еще и нежить лесная
шастает». – Александр мысленно бурчал, прислушиваясь к окружавшим
его звукам. Близкое знакомство с медведем оставило у него
неизгладимое впечатление.
Уханье совы, треск сучьев и глухое
отдаленное рычание сопровождали путников с первых шагов по чащобе.
Липкий страх медленно и уверенно заползал в души бывших узников,
однако никто не просился обратно. И вдруг все факелы разом погасли,
а прямо по курсу возник мерцающий огонек.
«Похоже, наша удача ушла в отпуск.
Очень не вовремя. Как-то тоскливо тут без света. Пойти, что ли,
взглянуть, кому там дома не сидится? – Александр двинулся дальше,
отметив, что за ним никто не последовал. – И куда тебя, Сашка, к
лешему несет? Уж местные-то наверняка знают, что впереди опасность.
А с другой стороны - не торчать же здесь до утра?!»
Вскоре Еремеев разглядел
длиннобородого невысокого старичка, сидевшего на большом камне у
костра.
- Доброй ночи, дедушка.
- Для кого она действительно добрая,
а кому и последней стать может, - без каких бы то ни было эмоций
произнес дедок.
«Намек явно недвусмысленный. Одно
вселяет надежду: может стать, а может и нет…»
- Очень надеюсь, что сказанное не про
моих людей. Они мне доверились, не хотелось бы огорчать.